Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

   - Однако превратились. Внутри -- сплошные кровоизлияния. Бедняга умер от них. А дальше... Дальше работала эта эбола. Продолжая пожирать уже мёртвое тело. Иного объяснения я не вижу.

   Генри чуть придя в себя вспомнил, что об этом же писано было и в книге. Только он это забыл. И забыл, вероятно, потому, что описание было ужасным. Но что он также забыл, это категорическое указание - не производить аутопсию, если есть даже только подозрение на эболу. Ибо все участники -- трупы. Из-за запредельного риска. Как бы сказал в этом случае Григорий: "Это просто отожравшийся до неприличия полярный лис!".

   Через неделю после начала эпидемии в рядах экспедиции, ни о каком продолжении движения к Проклятой Реке(она в уме Генри теперь только так и называлась) уже не могло быть и речи.

   Генри попытался выяснить, как болезнь, несмотря на все ухищрения, таки пролезла в ряды экспедиции. После тщательного опроса всех, он пришёл к единственному выводу.

   Всё дело было в той самой деревне, которую они недавно прошли. Там уже была эпидемия. И жители напали на белых потому, что приняли их за тех самых, злых духов, что несут эту болезнь. А после... После, дав вольницу своим солдатам, офицеры подписали им смертный приговор.

   Как было выяснено, как минимум две чёрных девки, которых снасильничали солдаты, в той деревне, были уже больны. Лейтенант Клод, заболевший среди первых, упал в той деревне поскользнувшись в жидкое дерьмо.

   И дальше болезнь пошла убивать личный состав подразделений приданных для охраны. Ещё через пять дней, когда половина заболевших уже умерла, у солдат и офицеров не выдержали нервы. Начались бунты. Часть солдат просто отделилась и ушла. Как считала обратно. Подальше от этих проклятых мест.

   Больше их никто никогда не видел и о них не слышал.

   Заболели ли они, и все умерли; были ли убиты в бою с местными аборигенами, съедены ими, или просто сожраны крокодилами и другими животными - это уже никто наверное, никогда не узнает.

   Но оставшиеся сами пребывали далеко не в лучшем состоянии. Любая хворь, даже небольшая, приводила к тому, что человек объявлялся поражённым эболой. Вскоре, чтобы спастись, таких просто убивали. "Из милосердия". Потому, что действительно, умиравшие испытывали просто нечеловеческие муки истекая гноем и кровью.

   А отряд таял, и таял. Из живых, вскоре остались только четверо солдат. По иронии судьбы, двое бельгийцев и двое англичан. И два офицера. Бельгиец и англичанин. Учёные и врачи погибли все. И теперь все их записи Генри тащил на себе. Бросив всё, что даже представляло некую ценность -- научное оборудование, инструменты.

   Он справедливо считал, что теперь в этих записях -- жизнь и смерть Англии. А возможно и всей Цивилизации. Когда пять выживших, добрались до Леопольдвиля, Генри мог быть там самым истинным из всех возможных эталонов "белого человека". У него даже волосы все стали белыми.

   И, кстати, не потому, что он боялся заболеть. Он заболел. И самый большой страх он испытал как раз за то, чтобы остальные, не обнаружили этого. А самочувствие у него было как при гриппе, который он перенёс за год до путешествия в Африку. Он с диким страхом ожидал, что вот-вот, появятся и другие симптомы эболы. Язвы и прочее. Но они, на его счастье, не появились. Пронесло. Иначе, как и было уговорено, его бы пристрелили. И бросили.

   Бросили бы потому, что даже тем защитным костюмам, что у них были, доверия не было никакого. И хоронить погибшего просто было некому. Даже подходить близко было до судорог страшно.

   И самое чудовищное, за что его действительно могли убить, это бутылка. Небольшая, неприметная, непрозрачная. Там, как и было условлено, ранее, были сохранены ткани, поражённые вирусом. Не дезинфицированные.

   Кого-то из шишек в Англии очень сильно заинтересовала идея селекции бацилл, упомянутая в книге. И эта бутыль была для Генри... В ней была его жизнь. И смерть. Причём и то и другое -- в буквальном смысле этого слова.

   В порту их встретили.

   И когда увидели, что осталось от экспедиции -- не поверили своим глазам. Когда узнали что произошло -- долго, решали что делать. Но больше никто не заболел.

   Спустя неделю после их прихода в Леопольдвиль, останки экспедиции погрузились на корабль и медленно отправились по реке к устью.

   Каждый вечер, майор Томсон, из выживших, и Генри Сесил собирались вместе и нажирались. Пока не кончилась выпивка. Двоих солдат, что были с ними, вообще посадили под арест, чтобы никто не болтал лишнего. Кормили их очень хорошо. Но этим всё и ограничивалось.

   Всё для того, чтобы страшные рассказы не поползли по кораблю. Не вызвали чего доброго, паники среди матросов.

   Но... Дней через десять, вняв мольбам и просьбам Сесила и майора -- отпустили. Всё равно, катастрофа экспедиции для всех была "секретом Полишинеля". Так что одной страшной историей больше, другой меньше -- уже несущественно.

   Однажды, вестовой, приставленный к Генри, заместо погибшего в джунглях, рылся в вещах.