Два эпизода грядущего

Все накопившиеся у меня за долгие годы Служения недомогания проявились сегодня в еще в более ломающей волю форме. По привычке я прислушался к своему состоянию. Это давно уже стало для меня своеобразным утренним ритуалом, занимающим не меньше нескольких минут. Да, сомневаться не приходится. Боль, которая днем прячется в своих укромных уголках, загоняемая туда мощными препаратами, употребляемых мною в строгом распорядке, установленном академическим медицинским составом, уже начала свою выматывающую душу вибрацию. Это было еще только начало, первые уколы по нервной системе. Через каких-то полчаса, если не посетить медицинский блок, боль превратится в опоясывающую все тело, всепожирающую сферу. И мне будет казаться, что нервы вытягиваются в тончайшие нити, готовые просто лопнуть от этого чудовищного напряжения.

« Так, что-то сегодня все началось очень рано! Надо принять таблетку, иначе и до медблока будет не дойти! Не звать же этих пиявок сюда, в святая святых», – мысль пока еще формулируется достаточно четко.

Когда боль распространится по всему телу, мысли будут только об избавлении от нее, остальное будет просто смыто в море болезненного огня. Ну, вот она, драгоценная таблетка! Я беру ее с прикроватной тумбочки и кладу под язык. Вода в стакане, предусмотрительно поставленного рядом, сопровождает препарат в его пути по пищеводу. Я вновь прислушиваюсь к своим ощущениям. Организм, почувствовавший знакомую химическую комбинацию внутри себя, на несколько минут замирает. И вот начавшаяся было болевая атака отступает, как мне чудится, грозно ворча, и вновь прячется по тайным уголкам моего тела.

– Нет, сегодня я их просто размажу! А если бы приступ начался во сне?! Только вчера этот чертов академик, неоднократно получавший от меня все свои награды и безграничное финансирование разработок, заверял, что мы, наконец, начали побеждать недуг и теперь начнется улучшение! – я произнес эту тираду вслух, прямо в базальтовый потолок спального отсека, являющегося частью самого защищенного комплекса этой планеты.

Ладно. Это потом. Сейчас надо встать! Против ожидания подъем с кровати проходит легко, без признаков сопутствующего обычно этому головокружения. Я допиваю воду из стакана и прохожу в свой рабочий кабинет, соединенный со спальней небольшим коридором. Водные процедуры отложим на несколько минут. Изначально я посмотрю содержимое сводки. Она по системе пневмопочты в виде нескольких стандартных листков писчей бумаги аккуратно, каждый день ложится напротив прорези в стене прямо на сукно рабочего стола. Я занимаю свое ежедневное рабочее место. Сегодня отсюда, как и в остальные дни, будут запущены тысячи и тысячи шестеренок большого механизма Равновесия этого мира, который я строил столько лет. Откинувшись в кресле, я смотрю на черные прямоугольники экранов перед собой. Через час с небольшим они оживут и станут цепью, приводящей в действие механизм Бытия.

Мое чувство опасности, отточенное за последние десятилетия до бритвенной остроты, фиксирует какую-то несуразность обстановки, какое-то тревожащее отличие от привычной повседневности. Я внимательно оглядываюсь. Вроде все на своих местах. Все успокаивает взгляд своей строгой функциональностью и привычностью. Но ведь что-то же встревожило меня? Это чувство меня никогда еще не подводило, оно хорошо известно многим, покинувшим этот мир и переселившимся в царство теней. Тем, кто пытался хоть как-то повредить мне. Еще раз оглядываю все предметы обстановки. Я понял! Я встревожен абсолютной тишиной! Ведь здесь, несмотря на сотни метров гранита над головой, никогда не было тишины такой, как сейчас. Тишины абсолютной, просто выворачивающей наизнанку и оглушающей. Всегда был какой-то незначительный звуковой фон от работающей аппаратуры. Да и кондиционирование воздуха добавляло какого-то своего шепота. А сейчас тишина полная! Слышу только удары своего сердца, начинающего панически убыстрять свой темп. Так, спокойно! Что же произошло, пока я спал? И, если что-то произошло, то какого черта меня не разбудили, ведь предупреждал же! Мать их! Я зло ткнул пальцем в клавишу селектора внутренней аварийной связи. Его щелчок в этой тишине был оглушительным. Динамик остался мертвым. Трупным холодом обдало дурное предчувствие. Черт! Неужели?! Я вскочил с кресла, зацепившись обшлагом пижамного рукава за витиеватый подлокотник. Звук его падения застал меня уже бегущим по коридору.

«Черт бы драл всю эту безопасность!» – мелькало в мозгу, пока я преодолевал кажущуюся сейчас бесконечной сотню метров шлюзового коридора.