Два флакона с ненависть и любовью

— О чёрт. — Она сняла кроссовок и носком стёрла кровь с пола. — Только попробуй об этому кому-либо рассказать! — Она спрятала руку в рукав и убежала наверх в свою комнату.

Всю ночь до Томи доносились звуки плача из соседней комнаты, он не мог заснуть и два раза пытался успокоить сестру, но она заперла дверь и на стук не реагировала. Родители тоже пытались к ней пробраться, но всё безрезультатно.

На утро Томи пришлось самостоятельно идти, в школу. Учителя расспрашивали, где его сестра, но он не отвечал, как и на следующий день. Нора просидела у себя в комнате два дня и только на третий вышла с полотенцем в руке. Томи застал её в коридоре:

— Иди куда шёл! — Брызнула ядом она.

Томи ещё не видел её такой. Её чёрные волосы с лёгким оттенком красного перешли в каштановый цвет, кожа побелела до цвета вампиров, а тело опухло. Глаза усохлись и казались в два раза меньше тех, которые он видел у неё три дня назад.

Она заперлась в ванной прямо перед лицом Томи и тот молча пошёл на кухню, не возмущаясь.

В школу она и в этот день не пришла, но учителя перестали его заваливать неудобными вопросами. Дома, Томи увидел Нору на диване. Он уже обрадовался, что ей стало лучше, но нет. Только он зашёл в дом она убежала в свою комнату.

Наш герой не мог найти себе место. Почему сестра не хочет его видеть? Почему она перестала ходить в школу? Почему она выглядит, так будто ещё пару ночей и больше она не проснётся?

Так она и продолжала себя вести ещё три дня, пока на выходных Томи это всё не надоело и он не начал донимать её вопросами. Но она заткнула уши наушниками и снова спряталась комнате.

Прошли дни и после школы Томи увидел, что у их дома наматывает круги Харви. В отличие от Норы он нормально выглядел, вот Томи и впустил его в дом. Он прошёл к Норе и стал ломится к ней в комнату, но сестра перешла на истерический крик и слёзы, ему пришлось выдворить Харви из дома. По звуками Томи понял, что не стоило этого делать.

Только в доме остались они одни и Нора зашла в комнату брата, на его глазах сломала одну его фигурку, вторую, третью… он не мог этого выдержать и бросился на неё в попытках остановить, но вот уже шестая фигурка летела в окно…

Комната опустела. Томи стоял на коленях, перед разбитой надвое командой и сквозь слёзы пытался скрепить голову капитана с туловищем. Наполняя дом всхлипами и проклятиями.

Казалось Норе стало только хуже. Она вообще перестала выходить с комнаты, перестала есть, пить и улыбаться.

Так бы и прошли ещё недели, но Томи решил всё исправить и накинув на себя две кофты, вечером ушёл.

Родители перевернули весь дом в поисках сына, но не нашли. На необыкновенную активность вышла и Нора.

— Можно потише! — Сорвалась она.

— Нора, с тобой Томи не говорил?

— О чём?

— О том, где он?

— Его нет дома? — Удивлённо спросила она и позабыла про всё.

— Нет!

Набросив на пижаму ветровку, она выбежала на улицу.

Томи сидел на одной из качель и томно раскачивался взад, вперёд. Его ноги шоркали по песку и в силу времени, уходящего за полуночь, раздавали звук всем соседним домам. Нора довольно быстро нашла его и ещё издалека начала кричать:

— Томи, гад ты мелкий, какого чёрта творишь! — Услышав родной голос он повеселел и ускорился на качели. — Родители с ума сходят. Пошли домой! — Но Томи молчал и с улыбкой до ушей смотрел на неё. — Хватит! Я уже вся промёрзла. Почему тебе смешно?! Я стою тут в одной пижаме и куртке; мёрзну, а ты ржёшь? Быстро вставай!

— Если я поделюсь с тобой кофтой, то покатаешься со мной?

— У тебя ещё и две кофты! Давай её мне и пошли.

— Нет. Дам, если ты сядешь на качелю! — Томи положил кофту на соседнее сидение.

Нора взяла её, обмотала вокруг пояса как плед и села.

— Доволен?! Чего ты смеёшься? Уже бесишь!

— Мне казалось, что я всегда тебя бешу?

— Сейчас особенно. Пошли домой.

— Врёшь. Если бы я тебя бесил, то ты сюда не пришла бы. А смеюсь я, потому что ты пару дней назад, сказала: что тебе плевать на меня, а сейчас — стоишь тут, в одной пижаме.

— Это не ради тебя, а ради родителей.

— Пускай. Но им ты не сказала где я. Пришла сама. — Она стала раскачиваться. — С какой попытки нашла меня?

— Почему ты сбежал?

— Чтобы тебя на улицу выманить.

— С чего ты взял, что я стану тебя искать?

— Сестра, я ненавижу тебя всем сердцем. Всем своим детским, искренним сердцем. Но при виде, как ты себя изматываешь — я спать не мог, так переживал за тебя. И подумал, что это обоюдное чувство. Чувство, когда у тебя внутри есть два флакона один с ненавистью к человеку, а второй с любовью.

Они сравнялись в высоте подъёма.

— Я, кстати, видел сегодня Харви…

— Не хочу про него слышать. Лучше молчи.

— Я еле от него убежал.

— Убежал. — У неё впервые за неделю появилась улыбка.

— Только заметил этого гада — сразу дал ему с ноги по шарам. Ещё и сказал ему: это за мои фигурки.

— Не он твои фигурки испортил, а я.

— Нет. Не ты! А этот подлец. Ненавижу его! И всегда ненавидел. Это он тебя взбесил.

— Прости, Томи.

— За что?

— За фигурки. Я обещаю, что куплю такие же, только новые.