Два Генриха

– Могу тебя утешить: бόльшая часть снаряжения останется с нами обоими. Но вот тебе и еще одна приятная новость: отныне, поскольку обязанности твои удваиваются, есть и пить ты будешь за двоих.

– Черт возьми, неплохое начало, – потер руками саксонец. – Надо думать, таким же окажется и конец?

– Если ты понравишься сеньоре, она будет давать тебе столько денег, сколько понадобится на твои маленькие невинные развлечения.

– Тогда меня это устраивает, господин граф, и я буду стараться. Ведь, если провинюсь, то и удары палками посыплются на меня не с одной, а уже с двух сторон.

– Не сердись, дружок, – ласково поглядела на него Агнес и легонько хлопнула по плечу. – Кто же виноват, что мой оруженосец оказался таким наглецом. Уверена, мы с тобой подружимся, тем более, что ты мне понравился: расторопный малый и за словом в карман не лезешь.

– О, сеньора, коли так, я ваш раб, – склонился в поклоне саксонец. Потом, выпрямившись, подошел к Агнес и почтительно поцеловал ей руку, сказав: – Надеюсь, мой лоб не пострадает от такой невинной шалости?

Брат и сестра рассмеялись.

– Тебе разве не известно, плут, что сие дозволено лишь лицам дворянского происхождения? – с укором поглядела Агнес на Арни.

– Я никогда бы не осмелился, если бы не был сыном барона, правда, очень бедного, – с достоинством ответил тот.

– Что ж, – кивнула ему правнучка герцога Ричарда, – тогда я от души прощаю тебя, тем более что ты первый, кто осмелился поцеловать мне руку. А сейчас на коней!

– В путь! – воскликнул Ноэль, и все трое, пустив лошадей мелкой рысью, направились в Мец.

Глава 4. Религиозные умонастроения правнуков Ричарда Бесстрашного

Мец, один из старейших городов Европы, был известен еще со времен римского владычества и стоял на холмах правого берега реки Мозель. Его называли городом церквей – еще до Хлодвига их было здесь уже сорок штук – и перекрестком дорог от северного моря до южного.

Наши путешественники въехали в город через восточные ворота Алеманд и направились к дворцу Аделаиды Лотарингской, которую люди больше знали под именем Адельгейды фон Мец из рода Манфрединов. Когда-то эта дама приходилась невесткой самому папе Григорию V, за брата которого вышла замуж. Она же была матерью почившего Конрада II и бабкой по отцу нынешнего короля Генриха Черного.

Ноэль втайне надеялся, что Мец по этому случаю оденется в траур и сам король пробудет в нем до конца срока. Это сулило встречу с монархом, на которую молодой граф стал надеяться, когда выслушал рассказ Агнес о том, кем была умершая герцогиня. Однако ничего подобного брат с сестрой не увидели. Город жил своей обычной размеренной жизнью, словно ничего не случилось.

На реке стояли торговые корабли; грузчики, сгибаясь под тяжестью мешков, шагали по трапам на их палубы. По кривым, узким улицам медленно тащились повозки – пустые и груженые всевозможным товаром. Навстречу и в попутном направлении торопились куда-то горожане и крестьяне – кто с мешком или коробом, кто с корзиной за спиной. На рынке, мимо которого проезжали путешественники, мычали быки и коровы, блеяли овцы, визжали свиньи. Здесь же бойко шла торговля зеленью, хлебами разных сортов и помолов, фруктами, птицей, рыбой и всем остальным, что можно встретить на каждом таком рынке. А чуть в стороне расположился балаган бродячих актеров. Они соорудили импровизированные подмостки и перед внушительной толпой горожан играли комедийную сцену из какой-то пьесы.

Миновав рынок, брат с сестрой двинулись по одной из улиц, разглядывая добротные, в общем, не такие уж уродливые, как в других городах, дома. Чуть ли не перед каждым выступал вперед прилавок под навесом с выставленными на нем товарами на продажу: галантереей, изделиями из глины и дерева, ювелирными украшениями и тем, что предлагали аптекари, перчаточники, парфюмеры. И отовсюду люди шумели, галдели, перекликаясь с кем-то или кого-то зовя. Под ногами у них по немощеным улицам стайками проносились ребятишки, да бродили собаки, отыскивая себе пропитание.

На перекрестке этой улицы с другой, чуть шире этой, вдруг вырос дворец, фасадом выходящий к церкви.

– Это жилище покойной графини Аделаиды, – остановилась у ворот Агнес. – Я часто навещала ее. Она была так добра ко мне. Отсюда и ушла в свой последний путь.

– Желаешь зайти? – спросил Ноэль. – Но зачем? Впрочем, вероятно, она завещала тебе что-нибудь.

– Мне ничего не надо, и я не за этим ехала сюда. Меня знают в этом доме. Что они скажут, подумав, что я не явилась отдать покойной последний долг? Мы узнаем, куда ее отнесли. Несомненно, у семейства есть усыпальница, но кладбищ три. Откуда мне знать, где она?

– Хочешь, пойдем вместе.

– Я иду туда не на пару слов, тебе придется долго ждать. Но изволь. Оруженосец пойдет с нами.

Привратник узнал Агнес и тотчас открыл ворота, потом, заперев, пошел доложить о гостье. Вскоре вышел дворецкий, с ним слуги. Агнес поручила им оруженосца, сказав ему: