Два Генриха

Здание поражало своей массивностью и великолепием. С первого взгляда на него казалось, будто в середине – тело грозного орла; портал – его голова с клювом, а по бокам – огромные крылья, которые он опустил навсегда, не в силах больше их поднять. По всему фасаду дворца тянулась галерея с арочными дугами, опирающимися на резные капители колонн с каннелюрами, что придавало зданию, наравне с орлом, вид аббатства. Главный вход был оформлен в виде двух далеко выступающих вперед каменных стен, между которыми в глубине чернели ворота. Над ними портал из двух рядов колонн с арками, друг над другом. Отсюда в обе стороны идут два крыла: левое – в сторону церкви с колокольней и арочным проходом, и правое, ведущее к парковому ансамблю.

Епископ послал доложить о себе. Ожидая ответа, обернулся к Агнес:

– Как тебе это чудо у подножья Харца, дочь?

– Похож на орла. Вылитый царь птиц.

– Скоро этот орел взлетит. Добыча далеко, но я укажу ему направление. Эти когти вырвут скверну из тела Церкви, тем самым исцелив его.

– Полетим и мы вместе с орлом, – прибавил Ноэль.

– Непременно, брат!

– Как! Вы оба отправитесь в Рим вместе с королем?

– Помощь никогда не бывает лишней, тем более, от своего брата. Полагаю, король будет только рад этому.

– Но ведь вы даже не знакомы! Как можно быть столь уверенным?

– Надеюсь, монсеньор, вы дадите государю добрую рекомендацию. Успеху дела послужит и то, что Генрих одинок, если не считать супруги и ребенка. Обе его сестры умерли, так что из всех родственников у него остались я, Агнес и его дядя. И хотя в жилах хозяина этого дворца нет нормандской крови, думаю, он окажет нам радушный прием и не сочтет нас узурпаторами. Я говорю это, прекрасно зная, что король вспыльчив и у него крутой нрав.

– Бывает, – согласился епископ, – если стать ему поперек дороги или ослушаться его приказаний. Но, в общем, он неплохой человек и даже веселый. Вы не раз убедитесь в этом. При общении с ним избегайте трех вещей, которых король не терпит. Впрочем, узнав вас обоих, могу с уверенностью сказать, что вам это не грозит.

– Что же это за три вещи, отец?

– Король не любит, когда ему или кому-либо в его присутствии льстят, лукавят и угождают.

– Тактика вонючих псов! – воскликнула Агнес, поднимая лошадь на дыбы. – Наш дед таких презирал, и мне нравится, что хотя бы в этом Генрих Черный похож на него.

– А что ты скажешь ему про свой пол? – обеспокоенно спросил епископ. – Не следует лгать королю, а ведь ни один смертный не скажет, что перед ним женщина. Придется тебе выдать себя, да еще и в присутствии придворных, которые будут на приеме.

Агнес не успела ответить: ворота раскрылись, и епископа со свитой пригласили во дворец.

Глава 9. В королевском дворце

Отпустив свой отряд, который расположился во дворе правого крыла замка, епископ Бруно в сопровождении двух рыцарей, оружие которых забрал Арни, направился во дворец.

Король Генрих Черный встретил гостей, сидя в кресле с высокой спинкой и подлокотниками из дерева в виде двух лежащих львов. По обе стороны от него стояли придворные, а у ног лежал огромный черно-пегий кобель. При виде вошедших он поднялся и зарычал, но Генрих, положив руку ему на загривок, успокоил его.

Трон стоял на возвышении, к нему вели три ступеньки. На самой верхней, прямо у собачьей морды, сидел человечек в шутовском колпаке с бубенчиками и с любопытством разглядывал гостей. На губах его играла дурацкая улыбка, да и лицом он явно смахивал на дурачка, но глаза у шута были умные, взгляд цепкий. Наглядевшись, он поднялся, подошел к королю и, придав себе испуганный вид, сказал:

– Братец, не пора ли нам с тобой улепетывать отсюда? Эти двое, что с епископом в митре, кажется, пришли, чтобы разломать твой дворец. Погляди, одному из них впору ударом кулака свалить Минотавра, а другому – махать ослиной челюстью, разя филистимлян.

– Успокойся, Полет, дядя не станет приводить в дом врагов, – улыбнулся король и, встав с кресла, пошел гостям навстречу.

Генрих Черный был плотный, среднего роста мужчина двадцати восьми лет. Лицо круглое, обрамленное прядями черных волос; завитые, они чрезмерно розданы в стороны, будто щеки у хомяка, и оттого голова его напоминает грушу. Усы густые, ровные, доходят до уголков рта. Нос прямой, глаза карие, излучают жизнерадостность. Они притягивают, в них хочется заглянуть. Любая женщина, отважившаяся на это, не преминула бы сказать: «Ах, государь, знаете ли вы, что у вас красивые глаза?»

На голове Генриха корона, на плечах мантия, расшитая золотыми нитями и украшенная драгоценными камнями. Походка у него ровная, уверенная, взгляд смел, горд, голову он держит прямо.

– Ваше преосвященство, я рад видеть вас у себя во дворце, – произнес король, припадая к руке епископа. – Вы первый гость, посетивший меня в новых чертогах, которые я недавно выстроил. Правда, они не совсем закончены.