Два года в армии

На острове, являвшемся природным заповедником, охранявшимся государством, было много диких животных. Зайцы, низкорослые олени, кабаны. Дом офицерского состава дивизиона стоял прямо в лесу, и утром, особенно зимой, возле подъезда часто были видны свежие следы оленей и кабанов, забредавших сюда в поисках корма. Офицеры, несмотря на запрет, иногда ходили в ночное на охоту. Взяв в «оружейке» автомат, шли на заранее подготовленную засаду в 2-3км от дома и караулили. Возвращались, как правило, с добычей. Слава не ходил с ними, не хотел участвовать в такой охоте. Да и мясо того же кабана было всегда очень жилистым и не вкусным. Такое мясо надо было сначала 6-8 часов вымачивать и мариновать, а молодые офицеры, порезав его, сразу бросали на сковородку. Естественно, что оно после этого было не совсем пригодным для еды, ну чистая резина.

Проходя службу на эстонском острове и поневоле общаясь с местными эстонцами, Слава понял, что разные поколения эстонцев относятся к служащим там русским офицерам по-разному. Старое поколение, которым в конце тридцатых годов было около двадцати и больше, относилось к русским как к оккупантам, захватившим их страну. Они еще помнили буржуазную Эстонию тридцатых, а пришедшая советская власть многих из них разорила. Именно представители этого поколения служили в фашистских карательных и войсковых подразделениях во время Великой Отечественной войны.

Второе поколение эстонцев – это так называемые «дети войны», родившиеся в конце тридцатых – начале сороковых годов. Их детство прошло в голоде и холоде, они насмотрелись и запомнили все ужасы немецкой оккупации, гонения на евреев и славян, расстрелы и т.д. Это поколение эстонцев относилось к русским, и к русским офицерам в частности, как к освободителям Эстонии. Всегда были искренне приветливы и дружелюбны.

А вот третье поколение эстонцев, родившихся в начале и середине шестидесятых годов, было в этом плане очень разношерстным. Примерно половина была «за» новую Эстонию в составе СССР, а половина – «против». Соответственно также они относились и к русским офицерам, служившим на их острове.

Слава это понял на собственном опыте общения с эстонцами. Офицеры-холостяки иногда ходили в «самоволку». Официально из части офицер не имел права отлучаться без разрешения руководства, даже в ближайшее поселение «за зубной пастой». И уж тем более, никто официально бы не отпустил офицера, а тем более нескольких офицеров, в город Кингисепп, «на экскурсию». Тем не менее, в город офицеры иногда ездили тайком, но только на несколько часов, с возвратом в тот же день. Наверное, командир дивизиона знал о таких случаях, но закрывал на это глаза.

И вот как то в начале осени 1981 года, в очередной раз, собралась команда из трех молодых лейтенантов, решивших в субботу прокатиться в город и посидеть в ресторане. Город на острове Сааремаа был один, – Кингисепп, и ресторан в городе был тоже один, – «Куресааре». Слава, Юрка Лизогубов и Дима Курапов собрались быстро и тайно. Вечером, часов в восемь, сели в рейсовый автобус и через час были в городе. Естественно, что они были в «гражданке». Офицерам бригады вообще не рекомендовалось (читай – запрещалось) посещать городской ресторан. Хорошо посидели. Через час-полтора к ним подсел крепкий и рослый эстонский парень примерно 22-25 лет, и предложил выпить «за армию, за офицеров». Выпили, разговорились. Эстонец был не местный, жил в общежитии, работал в городе. Он хорошо относился к русским, уважительно – к офицерам. То, что за столом сидят русские офицеры, конечно, все сидевшие в ресторане сразу поняли. Местные общались за столиками на эстонском языке, а на русском говорили здесь только служившие на острове офицеры. Когда ребята расплатились и собрались уже выходить, к их столику подвалил эстонец, сидевший за соседним столиком в компании троих уже изрядно выпивших парней, и стал открыто оскорблять и армию, и офицеров – «оккупантов».

На предложение выйти поговорить пьяный эстонец охотно согласился, к нему тут же присоединились его приятели, и через минуту в вестибюле ресторана началась драка. Четверо эстонцев накинулись на троих офицеров. Ребятам пришлось бы туго, но тут из ресторана выскочил тот самый крепкий эстонец, который присаживался за их столик, и начал метелить пьяных эстонцев. Теперь перевес был явно на стороне офицеров. Драка продолжалась не более трех минут и победа была не за горами, как вдруг на улице послышалась сирена подъезжающей патрульной машины милиции. «Наш» эстонец крикнул «За мной», и офицеры пулей вылетели из ресторана на улицу, чудом избежав встречи с милицией. А кому охота попасть на свою же гауптвахту? Да еще и строгий выговор получить от комбрига. Причем выговор получил бы и командир дивизиона, «за недосмотр и плохую работу с офицерским составом». Темными улочками они дошли до общежития, куда их пригласил эстонец.

– Последний автобус, на который вы еще успеете, милиция может проверить и вас высадить, не надо рисковать. Завтра уедете, – сказал он.

– Переночуете у меня.