Два идиота

Он мой должник. Нужно же было в обычном синяке выгоду найти. И тем более, подумаешь, сдал их. Чего сразу фукать? Ромка мой друг. Лучший причем. Поэтому неудивительно, что мы переписывались, когда они там в кабинете мечтали о незапланированной поездке. Мне-то по фиг, Евсейка свободен в своем выборе, да и я не вижу ничего в этом плохого. Но… Если Назару за бинокль влетело, за разговор влетит тем более. А после того как он меня толстой обозвал, мне сразу же захотелось познакомиться с его боевой девушкой.

- Ты на крючке, Назарчик. Одно неверное слово, и…

«… тебе конец», - сказать хотела, но договорить не смогла, потому что в бегущей толпе рассмотрела знакомые сиськи, которые тряслись рядом с Погореловым.

Какая гадость, честное слово.

Двое самых мерзких людишек на планете шли чуть ли не в обнимку и смеялись.

- Тот самый Погорелов? – кивает в сторону детеныша Корней.

- О, я знаю телку, которая рядом с ним идет.

- Я б удивилась, если бы ты её не знал, – бурчу в ответ, продолжая смотреть, как парочка двигает в сторону тачки, а затем они резко останавливаются и расходятся по разным углам. Детеныш срывается с места и уезжает, а вот Большие Сиськи возвращается.

- Это тоже по плану?

- Нет.

Я не любитель показухи. Всегда считала, что никто не должен знать, какие демоны живут внутри тебя и что с ними происходит в определенные моменты. Но сейчас…

Сейчас на нашем игровом поле появился новый игрок, который был свидетелем того, как меня размочили в пух и прах. Хреново, конечно, жалкой дурой прикидываться, но что ни сделаешь ради призового места.

Подпрыгиваю к Суханову и висну на его шее:

- А я ведь его так любила. Так любила, – ору парню в ухо, но, на самом деле, меня слышит вся улица. – За что? За что он со мной так?

- Никольская, переигрываешь.

- Однажды я обещала утопить её в стакане. Она и так считает меня неадекватной.

- А-а-а. Тогда норм. Ори.

Ну, я и поорала, пока она не скрылась за дверью. Хотела еще немного, для убедительности, но из здания выскочил разъяренный папа с дядей Сашей, и они запихнули меня в машину. Угу. Как маленького ребенка домой повезли. С конвоем.

Я догадывалась, что так и будет. Мы с Евсеем догадывались. Но все равно было как-то гадко на душе, когда видела, что папа еле сдерживает себя, вспоминая не совсем добрым словом своего любимчика. Да и вообще неизвестно, что они там с ним сделали.

Хотя-я-я-я. Надеюсь, пару подзатыльников надавали.

И плевать, что я была в курсе того, что должна была услышать. Одно дело - знать, а другое -  услышать. И честно, врезала я ему от души. Вот он офигел, когда я самодеятельностью решила заняться. По глазам видела – испугался.

- Дочь, как ты? Давай торт купим. Или ведро мороженого. Чего хочешь?

И первое и второе, но отвечаю:

- Ничего, пап. Все нормально. Поехали домой. Дядя Саша тоже к нам едет?

- Ага. Собирался. Сказать, что не надо?

- Нет! Пусть едет.

Угу, знаю я вас. Если не к нам поедет, то либо к Евсею вернется и мешать ему начнет, либо станет прокурору звонить и рассказывать, какие делишки за его спиной проворачивает любимый сынок. А рано ему еще об этом знать. Вот поэтому и было решено меня домой отправить.

Папа продолжает смотреть на меня, будто боясь, что из машины в любой момент выпрыгну.

- Ты же знаешь своего друга. - Мне стоит огромных усилий сдержаться и не рассказать все ему. Просто потому что вижу на лице беспокойство и не хочу быть виновницей этого. – Дома он еще больше будет нервничать, а ты сам говорил, что в вашем возрасте это запрещено.

- Когда я тебе про возраст говорил?

Ну, хоть улыбнулся, уже хорошо. Завтра, после того как мы все соберемся вместе, вообще в голос смеяться будет. Надеюсь.

Заходим в квартиру и располагаемся в гостиной. Не знаю, о чем думают мужчины, но, к счастью, они приняли верное решение не рассказывать женам о случившемся. Серьезно, слушать мамины охи мне сейчас хотелось меньше всего. А так, сижу себе спокойно на диване и сижу. Потом, правда, выйти пришлось, чтобы на звонок долгожданный ответить.

- У меня болит челюсть, – слышу голос Евсея и закрываюсь в своей комнате.

- Ты сейчас жалуешься?

- Нет, я счастлив. Спасибо, что не яйца, – прокашливается и добавляет: - Знаю, заслужил.

Глава 40

Хоть что-то он знает.

Желание еще раз врезать этому заносчивому, но красивому гаду с каждой секундой становится все меньше и меньше. Только я все равно изображаю, будто обиделась настолько, что готова на танке его переехать. Знаете, какой кайф испытываешь, когда парень, который совсем недавно называл тебя ледяной стервой и плевал на день, когда наши родители познакомились, сейчас воркует в трубку, не вымаливая прощения, конечно, а нахально соблазняя.

Даже не представляю, что может быть лучше этого.

- Гуляев, прекрати пошлить, – взрываюсь я на словах: «Я залижу любую твою душевную рану, Пантера. И не только». Он лишь смеется, продолжая делать вид, что не слышал моей прямой угрозы. – Евсей!

- Тяжелый день, Никольская. Мне так был необходим твой крик в ухо. Правда, я надеялся на другой.