Два императора

Живительная влага произвела своё действие; по всему телу князя пробежала дрожь, он открыл глаза и с удивлением посмотрел на молодую девушку и старика.

— Где я? — слабым голосом спросил он.

— У добрых людей, успокойтесь, — ответил ему по-русски старик.

— Пить, ради Бога, один глоток воды!

— Сейчас, сейчас. — Молодая девушка быстро вышла из комнаты и вернулась с кружкой свежей воды.

Раненый жадно глотал воду.

— Спасибо вам, добрая! Скажите, где я? Я ничего не помню, как я сюда попал. Кто вы? так хорошо говорите по-русски, а судя по одежде — вы, должно быть, австрийцы.

— Господин офицер, прежде всего вам нужен покой, говорить вам вредно. Обо всём вы узнаете после. Я промою и перевяжу вам плечо. Анна, нагрей скорее воды, — суетливо распоряжался старик.

— Мне есть хочется.

— О, это хороший признак! Вы скоро поправитесь. У нас есть холодное мясо и яйца — моя дочь сейчас приготовит для вас завтрак.

— Как мне благодарить вас! Ведь я обязан вам жизнью.

Гарин благодарно посмотрел и на доброго старика и на его милую дочь.

— Не волнуйтесь, вам вредно волноваться. Мы обязаны заботиться о вас — вы русский и за нас проливали кровь свою.

Старик искусно промыл рану и крепко забинтовал её. Сергей сильно стонал, но потом ему стало легче.

Анна нарезала мяса, очистила яйцо и поднесла это скромное блюдо к постели раненого.

— Пища подкрепит вас, господин офицер, — сказала молодая девушка.

— Скажите, как зовут вас и вашу прекрасную дочь?

— Я австриец Карл Гофман, а дочь мою звать Анной.

Князь Гарин проглотил несколько кусков мяса и запил вином. Силы его подкрепились, на бледном лице его стал заметен румянец.

— О, как мне теперь хорошо, легко! — весело сказал Гарин и взглядом поблагодарил красавицу. Анна вспыхнула и опустила свою чудную головку с вьющимися пепельными локонами.

— Теперь вы усните, молодой человек, сон для вас будет благодетелен, — укрывая тёплым одеялом князя, участливо сказал старик.

— А французы? — спросил Гарин.

— Не бойтесь, наши враги далеко ушли, — успокоил его старик.

Сергей скоро заснул, хотя спал тревожным сном.

— Ах, отец, если бы нам удалось спасти его! — сказала Анна.

— Он скоро поправится: молодость возьмёт своё, — ответил отец.

— Какой он красивый! У него такое доброе, приятное лицо. Он выздоровеет, отец, не правда ли?

— Надеюсь! За ним нужен только хороший уход.

— О, я буду хорошей ему сиделкой.

— Ах, проклятая война! Сколько сделала она несчастных, сколько невинной крови пролито на этой бойне. Да падёт кровь многих жертв на голову гордого победителя! И слёзы несчастных, осиротевших детей, оставленных отцов, матерей и жён вопиют о мщении!

Старик печально опустил седую голову и сидел в глубокой задумчивости.

Анна не смела прервать размышлений отца; она тоже молча сидела, порою посматривая любовно и ласково на спавшего офицера.

Опять наступила тишина в домике, прерываемая тяжёлым дыханием раненого.

Глава XI