Два капитала: как экономика втягивает Россию в войну

Но ведь государство тем и отличается от корпорации, что способно управлять процессами не только в бизнес-логике. Платить пенсии тоже не особо выгодно с точки зрения бизнеса, бесплатная медицина также затратна, зато выгодно выращивать людей на органы.

Преступность либерального глобализма заключается в том, что государство перестает быть ценностью для правящих элит. Ценностью являются капитализация компании, биржевые котировки и цена акций. Социальная же составляющая остается за скобками и рассматривается как рудимент — расходы, которые приходится нести, хотя не хочется.

Ликвидация государства — это бизнес. Однако поскольку напрямую ликвидировать государственность невозможно, то внедряется двухходовая политэкономическая схема: на государство вешается вся социальная часть, а частный капитал забирает себе все доходные статьи. Действенность этой схемы хорошо видна на примере моногородов. Будучи встроенными в отраслевые вертикали, каждый сам по себе моногород обречен, их имеет смысл рассматривать исключительно как структурные подразделения отраслевой вертикали в государственной экономике. Если в конкретном моногороде приватизировать прибыльный актив вроде комбината и вывести точку прибыли за пределы города, то рухнет вся социальная инфраструктура, потому что детские сады и ясли находились на балансе комбината, он же обеспечивал путевками в санатории. Даже отопление в домах было «дополнительной нагрузкой» к комбинату.

Но в рамках идеологии либерального глобализма комбинат отдельно, а детские сады, отопление и горячая вода — отдельно. Поэтому комбинат будет приносить прибыль частному владельцу либо корпорации, а социальные издержки будет оплачивать государство, которому, естественно, не хватит средств, полученных от налоговых отчислений, потому что на изъятие добавленной стоимости государство уже не влияет. А пенсии надо платить исправно, как и подавать горячую воду в дома.

Для финансового капитала нет границ, и инвестору все равно, что это за предприятие и в каких условиях оно создавалось. Главное — извлечь добавленную стоимость и как можно быстрее конвертировать прибыль в личный капитал.

Так, из добавленной стоимости, создающейся на уральских металлургических заводах и сибирских нефтяных месторождениях, формируется рынок элитной недвижимости на Рублевском шоссе и загородных поселков поскромнее. Потому как финансовый капитал ищет свободные ниши на рынке. В результате стоимость квадратного метра в районе металлургического завода отличается от стоимости квадратного метра на Рублевке в несколько сотен раз, хотя рыночная стоимость рублевской недвижимости обеспечена добавленной стоимостью, которая произведена рабочим, живущим в километре от своего металлургического завода. И если считать стоимость квадратного метра в строительных материалах и работах, то разница в фактической и рыночной цене не может быть выше, чем в несколько раз. Но государство не участвует в регулировании ценообразования, потому что в рамках либерального глобализма это не его дело. Сколько стоит баррель нефти — определяет биржа. Сколько стоит квадратный метр жилья — определяют спрос и предложение. Сколько стоит один час работы строителя — определяет конкуренция на рынке труда. Участия государства в этих процессах нет.

Единственный процесс, на который влияет государство в рамках либерального глобализма, — социальные расходы. Кого-то, например московских пенсионеров, придется дополнительно субсидировать, потому что на девять тысяч пенсионных рублей в столице не проживешь. А кому-то, например пенсионерам провинциальным, придется провести монетизацию льгот, когда вместо бесплатных лекарств гражданин получит небольшую компенсацию. И плевать, что после тридцати лет работы на тяжелом производстве денег на лекарства тратится больше, чем вся пенсия. Но монетизацию провести придется, потому что у государства нет денег на бесплатные лекарства: фармацевтические предприятия уже давно не принадлежат государству. То есть для того, чтобы обеспечить бесплатными лекарствами, надо их покупать на рынке у частных производителей. А средств у государства все меньше и меньше, потому что частный капитал изымает все больше добавленной стоимости, а социальные расходы растут с каждым годом.

Ликвидация государства — это большой бизнес как внутри страны, так и вовне. С началом торгово-экономической войны в России начался легкий банковский кризис. Частные и государственные банки привыкли строить бизнес на привлечении дешевых кредитов и последующей их перепродаже на внутреннем рынке, причем перепродавали кредиты всем подряд — и частным лицам, и муниципалитетам, и госкорпорациям. Хотя постановка вопроса о кредите для РЖД, «Роснефти» или «Газпрома» сама по себе странная — зачем кредитовать сверхприбыльную корпорацию? В чем экономический смысл этого действия? В том, чтобы корпорация тратила средства на непрофильные активы, такие как холдинг «Газпром-медиа», куда входят телеканалы ТНТ, НТВ и другие помельче?