Два капитана

Вадим откатился назад и влево. Следом метнулись фонтанчики земли, но таежник был уже вне их зоны действия.

Думм! – что-то выстрелило вдалеке.

Думм, думм, думм.

– Тунгус, твою мать! Ответь, скотина! Что там у тебя?!

Оказывается, рация уже какое-то время разрывалась голосом Дикого.

Вадим нажал тангенту.

– Слушаю! Тунгус!

– Что у тебя?!

– Двоих положил.

– Да хрен на них, доложи о самочувствии!

Раздалось несколько коротких очередей и очень тихих хлопков, потом опять вспыхнула заполошная стрельба из обычного оружия. Потом опять думкнуло.

– Чуток плечо поцарапало.

Голос у Ивана сразу успокоился, стал деловитым:

– Скатись вправо и чуть пониже! С твоей стороны двое из кунга выпрыгнули. Попробуй покоцать их, нам языки нужны. Не получится – вали их к такой матери, не рискуй.

Сдвинувшись вправо и ниже по холму, Вадим осторожно высунулся. Второй пулеметчик валялся с развороченной грудью в паре метров от багги, несколько человек лежали возле кунга, еще один повис на руле третьего багги. А под колесами «Унимога», прячась за ними от огня Ивана, который подкрался со стороны степи, лежали два бандита. Причем отстреливался только один, а второй лихорадочно пытался заставить стрелять свою винтовку М-16 или что-то очень на нее похожее.

Жариков спокойно прицелился и потянул спуск. Вооруженный бандит дико заорал: пуля попала в сустав правого плеча. Но крик длился недолго, почти сразу стихнув: скорее всего, болевой шок отключил сознание. Второй заозирался, не сообразив, откуда прилетела пуля. Еще один выстрел, теперь уже в ствольную коробку неисправного оружия, заставивший винтовку вылететь из рук горе-вояки. Бандит что-то закричал, лапая кобуру и пытаясь достать пистолет.

В этот момент из-за «Унимога», как чертик из табакерки, выскочил Дикий. Короткий футбольный удар ногой в голову – и наступила тишина.

– Тунгус, страхуй! Дикий, контроль!

– Не умничай, сюда давай топай, – сказал Иван, связывая пленных пластиковыми наручниками. Потом поднялся, достал пистолет и пошел «делать контроль», деловито стреляя всем лежащим в головы.

Вот тут Вадима и накрыло! Его долго, очень долго рвало. Казалось, что это длится целую вечность. Даже когда желудок был уже абсолютно пуст, организм упорно пытался продолжить экзекуцию.

Когда он пришел в себя, парни сидели на недогруженных ящиках и тихонько что-то обсуждали, изредка бросая взгляды в его сторону. Вадим достал фляжку, умылся и прополоскал рот, после чего поднялся и пошел к своим, теперь уже боевым товарищам.

Спустившись с холма, Жариков присел на ящик рядом с парнями.

– Что, Вадя, скрутило? – участливо спросил Дикий. – Хотя ты ж вроде как охотник, к крови уж должен и попривыкнуть.

– Я-то охотник, – сквозь зубы процедил Жариков, – да только здесь не зверь, здесь люди. И одно дело, когда бой: тут или ты, или тебя. – Он сделал паузу, словно собираясь с духом. – А когда вот так… походя… А вдруг кто живой? Как же раненого-то добивать? Не дело это, мужики. Не дело.

На минуту между тремя товарищами повисла напряженная тишина.

– Это ты верно подметил, Вадик.

К удивлению охотника, ответил ему Сергей. Дикий же сидел молча, не спуская глаз со своего сектора наблюдения. Еще спускаясь с холма, Вадим обратил внимание, что его новые знакомые сели друг напротив друга – так, чтобы контролировать подходы. И настолько естественно и непринужденно это было сделано, что со стороны могло показаться, будто парни просто отдыхают, беспечно болтая меж собой.

– Нельзя людей вот так, как ты выразился, походя. Да и вообще никак нельзя. Но то людей, а вот отморозков можно и даже нужно! – Конан чуть повысил голос, акцентируясь на слове «нужно». – Ты вот давеча про деда своего рассказывал, как он героически языков брал. А скажи, Вадик, дедушка не рассказывал, что они с ранеными фрицами делали? Небось, перевязывали да на своем горбу через линию фронта в медсанбат перли? Так, да?

– Эк ты сравнил! – несколько растерянно воскликнул Жариков. – Там другое дело, там война!

– Вот именно! Там, брат Вадик, война! Там всякие конвенции действуют, защита прав человека и всяческие другие «бла-бла-бла». А здесь – бандюки. Отморозь.

– Пойду-ка я, Конан, тачанку нашу подгоню, – перебил речь Сергея Дикий.

– Давай, Вань. Только кругаля дунь и метрах в ста поставь. Вон туда, в распадочек между холмиками.

– Добро. Ты с гавриками сам или подсобить?

– Не. Думаю, сам справлюсь.

Иван поднялся, перебросил ремень «Вала» в положение «на патрулирование» и неспешно двинулся в сторону машины.

Если Конана и раздражала необходимость разжевывать простые для себя вещи щепетильному охотнику, то вклинивание в разговор Ивана позволило умерить эмоции, и потому Серега продолжил разговор совершенно спокойным голосом:

– Вот теперь и ответь мне, Вадик. Они вот эти машинки выследили и всех пассажиров безжалостно прихлопнули. Не вмешайся мы, так бы их победой дело и закончилось. Вот и скажи мне: если, допустим, кроме тобою коцаных еще пара-тройка негодяев выжили, каковы должны быть наши действия?

– Ну, не знаю. В полицию их сдать.

– Точно! Еще и премии получить!

– Ну, и это тоже.