Два харалужных клинка(СИ)

Разговор так растревожил мою память, что до конца дня я ходил сам не свой, невпопад отвечая на вопросы Добрыни. Перед глазами проплывали лица друзей, вспоминались тренировки с Марцелием, шутки Кудрата, смешные песни Корнелиуса, заботливое ворчание Фриды и озорные глаза Леры. Судьба бродячих артистов непредсказуема, люди они недоверчивые и скрытные, и простые расспросы вряд ли здесь помогут, поэтому ехать в Хазарию мне придётся наверняка.

Старый кузнец не раз слышал от меня подробности похода в Саркел, узнав о намечаемой поездке, он даже не удивился, только потемнел лицом, задавая вопрос:

- Когда?

- Думаю, когда дороги просохнут, не раньше.

Перед ужином старик позвал меня в кузницу. Открыв большой ларь, он достал оттуда матово блестящую, словно чешуя огромной рыбы, кольчугу и воинский пояс.

- Примерь.

Железная рубашка мне показалась чуть великоватой в плечах, рукава свисали на пару вершков дальше локтей, а нижний край доходил до середины бёдер.

Снова закрыв таинственный сундук, Добрыня осмотрел меня и остался доволен.

- Праздники кончились, а времени осталось совсем мало, - сказал он. - С завтрашнего утра будешь носить её, не снимая, каждый день, а на свои тренировки ещё обязательно надевай шлем и пояс. Надо, что бы эта бронь стала для тебя второй кожей. Работать тоже будем с утра до вечера, и то, боюсь, не успеем.

- Куда? - заинтересовало меня.

- Всё узнаешь в своё время.

Поднявшись утром, я внимательно осмотрел подарок старика. Неказистая с виду рубашка предстала вдруг изделием настоящего мастера, все кольца были одного размера и одинаково приплюснуты до овального сечения проволоки, при этом каждое кольцо сцепляло четыре соседних. Половина из них оказалась плотно сваренной, а вторая половина скреплялась маленькими заклёпками, и общее количество составляло многие тысячи штук. Кольчужный мастер плёл её, наверное, целый год.

Я начал тренировку, облачившись в полную бронь, и вскоре понял, насколько был глуп и самонадеян, сравнивая себя с настоящими воинами. Бегать лишний вес почти не мешал, только нижняя рубашка вскоре насквозь промокла от пота, но все другие упражнения получались коряво и неуклюже, и даже ножи уклонялись от цели. С меня сошло семь потов, прежде чем удалось немного приноровиться к новому состоянию.

Когда, сполоснувшись и торопливо позавтракав, я прибежал в кузницу, в горне вовсю полыхал огонь, а Добрыня, вывалив на верстак кучу железных заготовок, тщательно осматривал и обстукивал их молотком, проверяя по звучанию качество металла.

Весь последний год мастер учил меня работать со сложным железом, мы ковали топоры, косы, ножи, наконечники для стрел и копий, лезвия которых наваривались из пластин оцела2. Сам оцел готовили в глиняных горшках, которые, сложив туда куски несколько раз прокованного мягкого железа вперемешку с угольной крошкой, и, замазав отверстие глиной, целый день выдерживали в жаре горна. После правильной закалки и отпуска3 такие изделия служили долго и пользовались повышенным спросом. Качество работы я тоже научился определять по звучанию лезвия, чем твёрже металл, тем звон будет чище, дольше и более тонким.

До сих пор Добрыня на мои уговоры ковать мечи, отвечал, что каждому овощу своё время, и торопиться не следует. И теперь, судя по всему, это время пришло.

- Будем меч ковать? - радостно спросил я старика.

- Не отпускать же тебя безоружным, - проворчал тот в бороду.

Праздничное безделье мне уже порядком надоело, а руки соскучились по труду. Закопав отобранные мастером куски металла в самый жар, я стал качать меха, изредка поливая угли водой, что бы сверху образовалась сплошная корочка. Когда кузнец закончил осмотр и убрал лишние заготовки обратно на полки, железо в горне успело раскалиться докрасна. Дальше мы стали орудовать вдвоём, я вооружился большим молотом, а Добрыня, удерживая одной рукой с помощью клещей горячие болванки на наковальне, второй рукой руководил моими действиями, по мере необходимости меняя рабочий молоток с раскаточной головкой на гладилку, пробойник или зубило.

Привычная и знакомая работа почти не утомляла, основное неудобство причиняли бегущие по телу ручейки пота. За день мне пришлось несколько раз снимать кольчугу и выкручивать насухо нижнюю рубашку. К счастью, через несколько дней я настолько свыкся с тяжестью брони на плечах, что без неё чувствовал себя раздетым, да и потеть стал намного меньше.

После праздников мои друзья уехали на заготовку леса, по дому хлопотали, варили еду и стирали бельё по очереди тётка Зарина или бабка Лагута, и нас со стариком ничто не отвлекало от работы в кузнице.