Два харалужных клинка(СИ)

Оружие в простых, без затейливых украшений, ножнах мало заинтересовало степняка, равнодушно взяв подарок, он потянул за рукоять, обнажая кинжал, и внезапно замер в восхищении. Матово блестящее дымчатое лезвие с туманным харалужным узором притягивало и завораживало взгляд, навевая мысли о кровавых сражениях и битвах. Полюбовавшись клинком, кочевник ласково погладил пальцами гладкую поверхность металла, затем резкими взмахами крест-накрест рассёк воздух перед собой и быстро прикрепил подарок к поясу, словно боясь с ним расстаться.

- Откуда у тебя этот кинжал? - его глаза ярко блестели, крылья носа хищно раздувались, выдавая возбуждение. Моё изделие ему явно понравилось.

- Сам сделал, - и, видя недоумение в глазах собеседника, пояснил: - Я кузнец Путивой, ученик мастера Добрыни из племени полян.

- Значит, ты не только воин, но и коваль хороший, - заинтересовался тот. - Будь моим гостем вместе с другом, приглашаю вас вечером на праздничный пир.

Хитро прищурившись, степняк вдруг спросил, - Ты только одну лошадь хотел купить?

- Да нет, - признался я. - Двух верховых и двух заводных коней.

Кликнув старшего из работников, хозяин распорядился:

- Найди ещё три лошади для наших гостей. Самых лучших выбирай, я проверю. Заседлаешь и с припасами для похода отгонишь всех на стоянку.

Потом повернулся ко мне.

- О конях не беспокойся, мои люди всё сделают, Пу-ти-вой, - моё имя он произнёс медленно, привыкая к его звучанию. - Приходи на пир, побеседуем.

Направляясь к стоящему в стороне другу, я заметил, как возле столика с гостями, степняк вдруг выхватил кинжал и с криком - И-й-я-я! - завертел перед собой, хвастаясь подарком.

На стоянке Смага стал в красочных подробностях рассказывать остальным дружинникам о моём поединке с диким скакуном.

- Ты лучше скажи, как зовут хозяина коней? - перебил я его, надеясь перевести разговор на другую тему. - Нам к нему на пир вечером идти.

- А ты так и не понял? - засмеялся проныра. - Это же сам Сартак-бек, правая рука хана Алмоша.

Ближе к вечеру два молодых парня привели вычищенных и запряженных в новую добротную сбрую коней. Мануй упрямился, не хотел идти в поводу, и только почувствовав мою руку, успокоился и притих. Я угостил его куском лепёшки, посыпанной сверху крупинками соли, и жеребец, слизнув последние крошки с ладони шершавым языком, доверчиво потёрся лбом о моё плечо. Мы понимали друг друга.

Смаге досталась изящная тонконогая бурая кобыла со звёздочкой на лбу и с белыми отметинами на задних ногах.

- Я буду звать её Порошей, - сразу решил этот шалопут.

Ещё у двух коней, буланой и тёмно-гнедой масти, на вьючных сёдлах были увязаны торока с различными припасами для дальнего похода, включая кожаные бурдюки для воды. Они оба оказались меринками со смирным и покладистым характером.

Рассёдланных лошадей мы запустили в загон, и стали собираться на пир. По становищу степняков, нам, как гостям, ходить с оружием не полагалось, поэтому сборы не затянулись. Поверх чистой сорочки я надел пояс со своим старым ножом и был готов.

Слуга-распорядитель провёл нас мимо охранников внутрь белой юрты. Я впервые оказался в жилище этого кочевого народа и с любопытством оглядывался по сторонам.

В центре обнаружился обложенный камнем очаг, где над огнём висел большой котёл. Дым поднимался вверх и уходил наружу через круглое отверстие в крыше. Света от отверстия было маловато для освещения, и вдоль стен горело несколько масляных светильников. Справа от входа на деревянной подставке стоял ряд больших сундуков, прикрытый сверху цветастым ковром. Слева, где находилась женская половина, вдоль стены должны были размещаться шкафчики с посудой, короба, бочонки, корзины с продуктами, турсуки4 с кумысом, но сейчас эта часть помещения отделялась от нескромных взоров шёлковой завесой, за которой слышалось тихое бормотание и шевеление. Дальняя, за очагом, часть жилища была застелена кошмами и паласами, по краям на подушках размещались гости, в центре на скатертях стояли блюда с угощением. На стенах висели шкуры хищных зверей и различные виды оружия.

Нас быстро разместили за пиршественным столом, Смагу ближе к выходу, меня же на дальнем конце - по левую руку от хозяина, который распоряжался, не вставая с подушек. Я не успел опомниться, как в руке оказалась чаша с кумысом, которую под его пристальным взглядом пришлось выпить до дна. Кисловатый, слегка пощипывающий нёбо напиток, мне мало понравился, особенно после предупреждения Буслая о его коварных свойствах, но и отказать именитому беку я не мог. Неведомым для меня образом, чаша снова оказалась полна, и только когда после новой здравницы в честь хозяина я осушил её до дна, появилась возможность отдышаться и закусить.