Два купидона

Уилл спокойно встретил её гневный взгляд и с жалостью отметил, как она бледна, как дрожат её губы, а в глазах-то слезы — вытирать, видно, не хочет, чтоб он не заметил.

— Вот и ладно. Я тебе и помогу.

— Что-что-о?

— Пойдем-ка! — Он взял её за руку. — Садись в машину. Я отвезу тебя домой.

— Ладно, — пробормотала она, немедленно запуталась в своем торжественном платье, подобрала волны атласа и умолкла.

А он открыл машину, перебросил на заднее сиденье синюю папку с бумагами и помог уложить ее пышную юбку; захлопнул дверцу, обошел машину и, усевшись на свое место, включил мотор. Они с ревом мчались по дороге, и Кэрри, уютно устроившись на роскошном кожаном сиденье, была преисполнена благодарности ему за то, что он ее увозит. Только бы попасть домой, а там уж она укроется у себя, в своей комнате, и решит, что делать дальше. Пусть она трусиха, не меньшая, чем Роберт — трус, ей это сейчас все равно. Но что это? Они проскочили улицу, которая вела к белому дому в георгианском стиле, где она выросла и где жили ее сестра и зять. Кэрри повернулась к Уиллу.

— Я думала ты домой меня везешь.

— Домой и везу. — Глаза его сверкнули в зеркале заднего вида. — К себе домой.

— В Чарлстон?

— Ну да. — Он небрежно поднял руку и помахал Фэрли Ханклу, шерифу, проезжавшему мимо на патрульной машине.

Фэрли чуть шею не вывихнул — так головой крутил: Уилл Кэлхаун увозит из города Кэрри Маккой — увозит с её собственной свадьбы.

— Но... но это совершенно невозможно! — запинаясь, пыталась она протестовать. — Мне еще многое надо сделать.

— Что же? — Глаза его сузились. — Свадебные подарки вернуть?

— Да, и это тоже...

— Послушай, Кэрри, — нетерпеливо перебил он, — разве не лучше, если пойдут слухи не что тебя оставили одну перед алтарем, а что именно ты сделала жениху ручкой?

— Что ты имеешь в виду?

— В данный момент ты и я — единственные, кто знает, правильно?

— Еще Роберт и его сестра Марсия.

— Ну, он вряд ли станет распространяться: поступил как трус, и знает это. Марсия — тоже, наверно, так же его презирает, как ты. К тому же она твоя подруга.

Этого Кэрри отрицать не стала, только осведомилась:

— Что ты задумал?

— А задумал я вот что. В данный момент твоей жизни что бы ты предпочла? Слухи, что Роберт нашел кого-то и оставил тебя или — наоборот — ты нашла кого-то и оставила его?

— Я оставила его! Определенно — я оставила!

— Так я и подумал, — кивнул Уилл. — Поэтому, если ты убежишь со мной в Чарлстон, это будет воспринято так: у тебя есть в запасе кое-кто получше. Разве не так?

Логика, конечно, по меньшей мере сомнительная, но зато... зато в глазах горожан она — особа, бросившая жениха, а не брошенная у алтаря невеста. Совсем другой коленкор...

— Что ж, пожалуй, может быть.

— Ты заявишь: мол, свадьба отменена по обоюдному согласию. Хватит у Роберта ума — он отрицать не станет. А станет — так окажется в дураках.

— Да, это может сработать, — подумав, согласилась Кэрри.

— Непременно сработает! — с непонятным апломбом подтвердил он. — Лучшее, что ты можешь сделать, — это поехать со мной в Чарлстон. Я дам тебе работу.

Работу? Он — ей? Да нет, вряд ли что-нибудь путное выйдет. Они никогда особенно не ладили в серьезных вопросах, а он уже ведет себя как босс. Даже мысль, что придется работать у него день за днем, кажется ей дикой. Но есть и другая сторона: Уилл предлагает способ уйти от унижения. А она... ей отчаянно хочется убежать от всего этого кошмара, даже если придется взвалить на отца и сестру неприятные объяснения и все такое. Но они-то любят ее, они сделают для неё всё-всё. И еще одно: хотя Хью, её отец, и пытался скрыть свои истинные чувства, она прекрасно видела, что Роберт ему решительно не по нраву. А вот Уиллом он всегда восхищался сверх меры. Да, собственно, а кто им не восхищался?

Она осторожно поглядела на него так, будто видела впервые. Высокий, почти долговязый, но плечи широкие, руки мускулистые; двигается он всегда невероятно легко, даже изящно для человека его роста. С такой же легкостью он шагает и по жизни, словно говорит: «Вот вам грандиозная веселая шутка, и только я один знаю, в чем соль!» Случайный прохожий ни за что не догадается, что перед ним владелец двух процветающих художественных галерей. А ведь у себя в офисе он совсем другой — собранный, деловой.

Лицо Уилла — мечта художника. Волнистые светло-пепельные волосы, зачесанные со лба назад, глубоко посаженные выразительные глаза с густыми ресницами — эти глаза словно торговая марка семьи. Продолговатое, узкое лицо, а подбородок мощный, почти квадратный. Скульптор, стремящийся к совершенству, наверно, закруглил бы эту линию: кто будет судить его работу — все равно не поверит, что такие подбородки бывают у людей. Что поделаешь — Уилл отличается твердым характером и силой духа. Ей не стоит об этом забывать.