Два ларца, бирюзовый и нефритовый

Если отбросить эмоции, придется признать, что действия участников этой истории далеко не равноценны. Слова Шан У можно назвать опрометчивыми, поступок Гу Чина выглядит неприглядным, и лишь решение судьи является воистину несправедливым. Дело в том, что Чяо выступал как представитель закона, а в этом случае несправедливостью оборачивается любой просчет – даже простая вспыльчивость. Несправедливость судьи подтверждается еще и тем, что в свете его действий слова Шан У оказываются вполне оправданными.

Решение Лю

Если человек лжет, в этом виновен не только он – зачастую в большей степени виновна сама ложь. Ложь способна прокладывать себе пути, даже не проникая в сознание лгущих, и лишь иногда ей требуется помощь. Из всех участников событий добровольную помощь лжи оказал только Гу Чин – такая услуга, добровольно оказанная несправедливости, именуется вероломством. Если бы Гу передал слова, сказанные ему по секрету не судье, а другому лицу, он поступил бы как обыкновенный человек. Такими обыкновенными людьми, в сущности, и населена Поднебесная. Но Гу Чин вышел за пределы простой человеческой слабости, углубив тем самым колею лжи и внеся порчу в естественный ход вещей. Он предал доверившегося ему, и этот поступок, даже не имея последствий сам по себе, способен нарушить равновесие всего царства.

Упадок в Поднебесной начинается не тогда, когда рушатся мосты и ветшают кровли, – это всего лишь следствие. Упадок начинается, когда рушатся моральные устои и ложь обретает добровольных помощников.

13. Вопрос наставника Гуна, оставленный учениками без ответа

Давно известно, что лучшие цирковые фехтовальщики не являются лучшими воинами, а девушки из веселых домов, искушенные в искусстве любви, не являются самыми пылкими возлюбленными.

Требуется ответить, объясняются ли эти случаи одной и той же причиной, и какова причина такого положения вещей?

Классическое решение

Почему искусство циркового фехтовальщика и искусство воина различны, это объяснили Ян Чжу и Чжуан-цзы. Искусный игрок при ставке на черепицу начнет волноваться, если ставкой станет серебряная застежка, и способен потерять рассудок, если на кону вся Поднебесная.

Человеческая деятельность многообразна, простор для различий между мастером и учеником огромен. И все же важнейшее различие вносится не мастерством и не упорством, оно возникает тогда, когда встает вопрос о жизни и смерти. Пока этот вопрос не встал, никто не может предсказать, сохранит ли остроумец свое остроумие перед лицом смертельной угрозы, будет ли грубиян все так же груб, сможет ли цирковой фехтовальщик применить свою виртуозность. Заглянувший в зрачок смерти увидит там свое отражение – вот только сможет ли себя опознать?

Искусство девушек, торгующих своим телом, столь же отлично от безоглядной любви – и по тем же причинам. Ведь любовь, при которой отдаешь себя навсегда, есть репетиция смерти, и потому она воистину серьезна. Что смогут прибавить к ней навыки фехтования или кокетства? Ничего существенного.

Решение Хэ Цзая

Мы готовы сказать, что именно опыт воина, а не фехтовальщика содержит истину, а любовь, оплаченная деньгами, незаконно носит свое имя – имя любви. В чем-то такие утверждения справедливы, но в них не вся истина.

Подумаем о художнике, которому заказаны две работы, и одна оценена в тысячу юаней, а вторая всего лишь в один. Кто же будет настоящим художником – тот, кто заведомо лучше выполнит первый заказ, или тот, кто, приступив к труду и погрузившись в самозабвенность, забудет о соотношении с оплатой?

Нечто подобное происходит и с истинным воином: он лучший не потому, что близость смерти вдохновляет его, а потому, что эта близость не собьет его с толку, искусство же потребует полной отдачи. Да и любовь совершенна лишь в том случае, если она забывает о совершенстве. Как любовь, она одна и та же и под знаком вечности, и в кратком мгновении, которое может выпасть на долю любого из смертных. Все это хорошо понимали мудрые мужи, следующие путем дао.

14. Нить

Идеальная нить должна быть тонкой и прочной. Но эти ее свойства противоречат друг другу, они совместимы лишь в небесном эталоне, где они, наоборот, друг друга усиливают. Нитки же, которыми мы пользуемся на земле, либо прочны в ущерб тонкости, либо тонки, вплоть до невидимости, – но в ущерб прочности.

ТРЕБУЕТСЯ дать ответ, похожи ли узы дружбы на идеальную нить, или их природа иная?

Решение наставника Лю

Уз ы дружбы разделяют участь всех земных подобий высоких идеалов. Истинная или, лучше сказать, высшая дружба сочетает в себе верность и неназойливость. Мы говорим: настоящий друг – это тот, кто никогда не бросит в беде. А про себя с горечью добавляем: и никогда не оставит в покое. Поэтому узы дружбы, как всякие узы, поддерживают при падении, но стесняют в движениях. Вообще, наши важнейшие аффекты и состояния сплетены из тех же нитей, даже настоящее знание должно быть обширным и в то же время быстро применимым.