Два ларца, бирюзовый и нефритовый

Когда наступает полнота осуществленности, человек вовсе не становится другим, наоборот, он становится самим собой. Резкая перемена участи отнюдь не порождает новые свойства и черты характера, скорее, она освобождает от искажений уже имеющуюся человеческую основу. Не следует забывать, что привычки и обыкновения, приобретенные в нужде, зависят не столько от человека, сколько от степени нужды и обстоятельств принуждения. Нужда похожа на облако, закрывающее солнце. Если солнце всегда затянуто облаками, судить о том, каково оно само по себе, – занятие бесполезное. Если человек пребывает в беспросветной нужде, распознать его истинные свойства не сможет никто, даже он сам.

Что же касается друзей и возлюбленных, приобретенных в заоблачной нужде, они могут исчезнуть вместе с невзгодами, а могут и остаться, но зависит это не столько от того, кто возвысился, обретя свое истинное лицо, сколько от них самих. Ведь они знали другое лицо, так или иначе любили его, и нельзя заранее сказать, может ли новый облик сохранить для них прежнего друга.

Каждому достанется своя доля испытаний: обретший власть и богатство проходит испытание на заносчивость, но и прежние его друзья должны устоять перед раболепием, перед искушением пойти путем лести.

43. Вносящий смуту

Даос Мень Чи, изучавший путь Дао у самого Ян Чжу, а трактовку ли и шиу сычуанского Шуна, прославился своими знаниями и еще более своей проницательностью. Но не в меньшей степенью он прославился своей безжалостностью, отсутствием снисхождения к заблудившимся искателям истины. Нередко приходившие к Меню, чтобы рассеять свои сомнения, уходили в еще большем смущении, ибо бывшее для них неясным, неясным так и оставалось, а то, что прежде казалось очевидным, после встречи с Мень Чи переставало казаться таковым. Случалось, что посетившие Мень Чи вовсе покидали путь добродетели.

Сянь Го, сын правителя области, тоже вознамерился пройти обучение у прославленного даоса, испросив на это разрешение отца. Отец, однако, оказался в затруднении: ведь ему в равной мере были известны и ученость Меня, и его дурная слава.

ТРЕБУЕТСЯ дать ответ, как следует поступить правителю области, чтобы не пожалеть впоследствии о своем решении.

Классическое решение

Правителю следует решительно возразить против намерения Сянь Го, приведя при этом следующие аргументы.

Мудрость мудрого и знание знающего определяются отнюдь не тем, насколько успешно они могут себя защитить в противостоянии прочим мнениям. И не тем, какое впечатление они производят на окружающих. Подобные вещи раскрывают свой смысл только в процессе их применения. Если усвоенное знание крадет у благородного мужа его благородство, ему следует дать другое имя – соблазн. А тому, кто учит такой мудрости, подобает имя соблазнителя. Неважно, какие аргументы и какие блестки предъявляет при этом соблазнитель – он лжет.

Вот и куклы в тайском театре раскрашены ярче людей, а во время представления зрители нередко бывают очарованы, думая, что правда там, за ширмой, а здесь одна только скука. Но представление заканчивается, и каждый может убедиться, что очаровавшие его образы сами по себе только куклы, повинующиеся намерениям кукловода.

Таковы же по своей природе знания Мень Чи и его хитроумные увертки. Как только мы видим их плоды, мы сразу же понимаем, что речь идет о раскрашенных деревяшках. Так что юноше Сянь Го есть смысл задуматься, стоит ли приобретать такие знания, ведь приобретающий все без разбору незаметно может приобрести и болезнь, и беду.

Решение наставника Лю

Тем, кто нуждается в пощаде, нет смысла обращаться к беспощадному Мень Чи. Знание важнейших причин далеко не всем идет на пользу, и Конфуций потратил немало времени, чтобы доказать это. Но в приводимой задаче говорится все-таки о сюцае, об одном из тех, кто призван вносить свой вклад в управление Поднебесной. Для такого человека бояться опасного знания – самый постыдный вид страха, ибо не способен быть ведущим тот, кого способен сбить с пути нелегкий груз мудрости.

Дело в том, что путь к знанию не похож на ровную дорогу. Поднимешься на гору – откроется горизонт, но чтобы дойти до следующей вершины, придется временно потерять горизонт из виду.

Человек, стремящийся к счастью, и уж тем более хоть как-то преуспевший в своем стремлении, интуитивно избегает непосильной мудрости, схватывая лишь то, что укрепляет его в сознании собственной правоты. Нельзя отказать ему в этом праве. Но всегда найдется тот, кто предпочтет истину внутреннему спокойствию, и в этом праве тем более нельзя отказать человеку.

44. Главное затруднение Гуна

Однажды Гун поведал ученикам о своем затруднении: