Два ледокола: другая история Второй мировой

Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, легким ветром пробужден,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю!
А вы учебою, друзья,
Прославьте Родину свою!

Кто перевел эти и другие стихи молодого Сталина о родном крае, о милой его сердцу Грузии на русский язык с языка оригинала, к сожалению, не установлено. Известно, однако, что из всего, что было написано юным поэтом Coco Джугашвили, сохранились всего лишь шесть опубликованных им стихов, тех, что были напечатаны в газетах «Иверия» и «Квали» в 1895–1896 годах.

М. Келенджеридзе, составивший пособие по теории словесности, помещает в книге среди лучших образцов грузинской классической литературы стихотворения за подписью Сосело:

Когда луна своим сияньем
Вдруг озаряет мир земной,
И свет ее над дальней гранью
Играет бледной синевой,
Когда над рощею в лазури
Рокочут трели соловья,
И нежный голос саламури
Звучит свободно, не таясь,
Когда, утихнув на мгновенье,
Вновь зазвенят в горах ключи,
И ветра нежным дуновеньем
Разбужен темный лес в ночи,
Когда кромешной тьмой томимый,
Вновь попадет в свой скорбный край,
Когда кромешной тьмой томимый,
Увидит солнце невзначай, —
Тогда исчезнут злые тучи,
И закипит младая кровь,
Надежда голосом могучим
Во мне пробудит сердце вновь.
Стремится ввысь душа поэта,
И сердце бьется неспроста:
Я знаю, что надежда эта
Благословенна и чиста.

И наконец, мистически-пророческое стихотворение, где Джугашвили, как бы предвидит почти за шесть десятилетий, что произойдет что-то непоправимое, которое перечеркнет все его добрые усилия, всю его жизнь

Шел он от дома к дому,
В двери чужие стучал.
Под старый дубовый пандури
Нехитрый мотив звучал.
В напеве его и в песне,
Как солнечный луч чиста,
Жила великая правда —
Божественная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Будил одинокий напев.
Дремавший в потемках пламень
Взметался выше дерев.
Но люди, забывшие бога,
Хранящие в сердце тьму.
Вместо вина отраву
Налили в чашу ему.
Сказали ему: «Будь проклят!
Чашу испей до дна!..
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!»

Хорошо, скажете Вы. Допустим мы готовы поверить и в то, что Сталин был православным крещеным человеком. Чуть ли не единственным таким человеком во всем многочисленном партийном и государственном высшем аппарате СССР. Готовы поверить и в разнообразие его талантов — вплоть до литературно-поэтических. Но как тогда всю эту нормальную природу православного христианина сопоставить с бунтом революционера, человека, который хоть и в юности, но тем не менее пошел против церковных традиций.

По причинам именно идейного и дисциплинарного характера Сталин не заканчивает Тифлисскую духовную семинарию. Более того, будучи главой государства, он санкционирует 15 мая 1932 в СССР начало кампании, официальной целью которой провозглашалось полное искоренение религии в стране к 1 мая 1937. Один взрыв храма Христа Спасителя в Москве чего стоит… К1939 количество храмов, продолжающих функционировать в СССР, исчислялось всего сотнями, а епархиальные структуры были полностью уничтожены.

Но мы имеем и факты прямо противоположного характера.

Рой Медведев приводит высказывание Сталина об атеистической литературе как о макулатуре… По устному свидетельству Анатолия Васильевича Ведерникова, секретаря патриарха Алексия I, в сентябре 1941 года Сталин распорядился запереть Сергия Страгородского вместе с келейником в Успенском соборе Кремля, чтобы он там молился перед иконой Божией Матери Владимирской (икону на это время перенесли туда). Сергий пробыл в Успенском соборе трое суток.