Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ)

— Я буду с тобой, — Драко стоял рядом с ней, чуть позади. Они оба смотрели на то, что происходило впереди. На то, как Лестрейндж, склонившись над Грейнджер, пытала её.

«Тебе стоит допросить егеря, он наверняка что-то своровал из её сумки», — сказал другой Малфой впереди них.

— Мне было отвратительно слышать твои крики, — Драко нагнулся над её ухом, положив руки на плечи. — Я хотел, чтобы они прекратились. Тогда… я желал только этого. Поэтому я отвлек её.

Белла резко распрямилась и что-то пробормотала под нос. Она в бешенстве выбежала из гостиной. Гермиона видела себя, заплаканную и без сил. Видела кровь на полу. И то, как она тянула руку к Драко.

Как вдруг в дверях появилась тёмная тень. Грейнджер уже знала, кто это. Знала, что он не мог показать её всецело. Тень подошла к Гермионе, лежащей на полу, и присела.

Искажённый голос что-то спросил у Малфоя. А он просто покачал головой и вышел оттуда.

— Что она сказала?

— Я пошёл к Белле. Мне передали, что она зовёт меня.

А дальше…

Грейнджер вновь видела хижину. Они вышли из воспоминаний. Будто он давал ей передышку. В голове вихрем поднимались картинки.

То, как её тащили за ногу. То, как она визжала. Драко тоже это видел. Он не выходил из её головы. Сев рядом с ней на диван, он опустил локти на колени.

— Ты можешь всё это остановить. Ты начала вспоминать, — он пытался её переубедить.

Но какой смысл в этом, когда Гермиона всё отчетливо вспоминала? Ей нужен был всего лишь толчок.

— Господи, куда она меня несла? — голос дрожал. — Что это за комната, Драко? Что это за комната?

— Это гостевая спальня…

Боже…

В её воспоминаниях тень швырнула её на середину комнаты. Стоя в проёме, она что-то произнесла, как вдруг отодвинулась в сторону, пропуская вперёд…

— Это… — прошептала она, глядя перед собой. Закрыла глаза, чтобы картина сложилась чётче. Белая рубашка… — Мерлин, это же он! Тот, в кого превратился боггарт!

И мир вокруг закрыл рот, поглощая все звуки. Грейнджер повалилась на спинку дивана, резко подняв руки, потому что мужчина с оскалом гнилых зубов в воспоминаниях замахнулся на неё, чтобы оставить на щеке пощёчину.

— Грейнджер, ты не должна, дьявол! Я не могу на это смотреть…

Гермиона чувствовала сидящего рядом Драко, который ёрзал на месте. Но ей всё равно.

Ей всё равно, потому что в глотке замер вскрик. Мужчина повалился на неё, и та Гермиона из прошлого — слабая, обескровленная и избитая — даже не могла ударить его. Даже не могла что-то сказать, потому что в рот вдавливался мокрый язык мужчины. Она ощущала вонь изо рта. Ощущала его стояк, которым он тёрся между её ног. Она кричала. Мычала. Смотрела вокруг заплаканными глазами, бесполезно пытаясь скинуть с себя тушу. Видела, как в проёме всё также стояла тень.

Господиблятьбоже.

Она чувствовала слёзы, и свои, и той, что из прошлого. Ощущала её страх и истерику. Видела, как он встал, чтобы расстегнуть воротник, и далее — ширинку. Гермиона ползла к двери. Тянулась к тени, умоляла не допускать этого ублюдства. Просила о помощи, когда её за волосы оттягивали назад, кусали куда-то в плечо. А она всё смотрела и смотрела вперёд, как к ним подходила тень и опускалась на корточки.

Её ударили лицом об пол, прижав коленом спину, пытаясь сорвать с неё джинсы. Гермиона хрипела, захлебываясь слюной и кашлем.

Сознание бросало из стороны в сторону, превращая осознание этой картины в ад. Тишина сменилась каким-то убийственным водным вакуумом, когда она увидела, как тень вложила в её протянутую руку нож.

— Хватит! — Драко схватил её за плечи. — Посмотри на меня, Гермиона! Хватит!

А дальше…

Разворот корпуса, и его искажённое возбуждением лицо.

А дальше…

Хруст шейных сухожилий, когда она вогнала лезвие по самую рукоятку, как в подтаявшее масло. Откуда столько сил, когда их только что не было?

Мужчина схватился за горло, и ей этот жест показался опасным. Гермиона не в себе. Она до сих пор чувствовала угрозу. Резкий замах, и лезвие прошлось прямо по его челюсти и губам. Она выползла между его разведённых ног и больше не сдерживалась…

Больше — нет.

Вся боль. Весь ужас. Всё сжалось в одну точку, называемую гневом. Она замахивалась и замахивалась с закрытыми глазами. Чувствовала, как мокла ручка ножа, как он выскальзывал из её рук. И прежде, чем открыть глаза, она вспомнила слова из своего сна.

«Понравилось?» — это впервые, когда она слышала чётко её голос. Впервые, когда тень позади неё приобрела очертания внешности Мортиферы.

То, как она стояла у дверного косяка с изуродливой улыбкой и смотрела на то, что сделала Грейнджер. Как её отпихнул Малфой, вбежавший в комнату, который с ужасом смотрел на всё это.

Вот тогда она открыла глаза.

Ощущая, как её поймал Драко, когда она падала вперёд. Он усадил её к себе на колени и крепко обнял, когда она сорвалась на рыдания.

— Я убила человека! Я жестоко убила его…

— Когда я вёл тебя в подвал, ты попросила стереть воспоминания, — он гладил её волосы, убаюкивал, качая взад и вперёд. — Я всё сделал. И, Салазар, лучше бы ты не вспоминала.