Два лика Ирэн

Барону грех было жаловаться – титул лорда-Спасителя, награждённого орденом святого исцелителя Варфоломея, он получил уже через два месяца – документы и сам орден привёз ему королевский гонец. Разумеется, кто-то из сопровождавших его в поездке солдат и гишпанских грандов отправлял отчёты в столицу. На тот момент были уже привиты второй сын короля и младшая дочь, оба ребёнка выжили и болезнь перенесли сравнительно легко. Больше они никогда не заболеют оспой. Дорога от замка до замка занимала много времени, но лорд не жалел о том – на остановках он и лекари делали прививки всем, кто подходил к кортежу – слава о лорда-Спасителе бежала впереди него.

Орден на алой шёлковой ленте, пожалованный ему королем Педро и с почётом врученный ему доном Веландосом, одним из самых влиятельный испанских грандов, лорд-Спаситель оценил очень странно. Глядя на сверкающую драгоценными камнями пластину, он думал о том, что из неё выйдет красивая брошь для Ирэн. Вряд ли, конечно, пришлось бы и в самом деле переделывать королевскую награду в безделушку, но эта нелепая мысль не уходила. В конце концов, пусть рисковал жизнью сам барон, но ведь придумала-то всё это его жена! Лорд вообще заметил за собой странную вещь – всё, что он видел нового и необычного, он старался увидеть глазами Ирэн. Каждый раз барон думал – понравится ли ей это? Что она подумает о таком? Как она отнесётся к вот этакому?

А сейчас лорд судорожно вздохнул и пошёл к карете – почему-то ему было страшно взглянуть жене в глаза. Вдруг то тёплое и живое, что связывало их с первой браной ночи, потерялось и забылось ею за грузом дневных забот?

Ирэн сидела в карете, пытаясь унять сердцебиение, боясь выйти, а перед глазами проплывали кадры прошлой жизни. Андрей, уходящий «посидеть с мужиками», уезжающий на рыбалку, бросающий её с высокой температурой и головокружением потому, что «мама звала на шашлыки и у тебя же есть все лекарства»…

Дверца кареты распахнулась, небрежно отодвинув лакея, ей протягивал руку барон де Аркур. Он помог ей сойти с узких ступенек, вежливо поклонился и сказал:

— Леди Ирэн, я счастлив вас видеть…

«Пусть будет, как будет! — думала Ирэн: — Если всё, что существовало раньше, только моё личное наваждение – лучше узнать сразу». Леди подняла склонённую в вежливом поклоне голову и посмотрела в глаза мужу.

Похудел… Резче обозначились морщинки в уголках глаз. В ярком солнечном свете видны тонкие серебристые нити седины на висках. Барон смотрел на неё так, что сердце Ирэн сжалось и зачастило ещё мощнее. Лорд протянул ей руку и почти спокойно произнёс:

— Я провожу вас в нашу комнату, леди.

Пальцы Ирэн он стиснул так, что, на мгновение, ей стало больно, но его рука, на которую он положил кисть леди, была так тверда и так надёжна…

Чинно и благородно на глазах прислуги супруги покинули двор, оставив горничных и лакеев заниматься багажом.

Как ни странно, лорд отвёл леди не в спальню, а в кабинет лорда Беррита. Здесь отец не так и часто занимался бумагами, потому комната была обставлена довольно пышно, с дорогими вазами на каминной доске, с богатыми шторами и ковром, на котором стояло большое широкое кресло – лорд-отец любил посидеть вечером у камина.

— Сюда никто не войдёт, Ирэн. — голос мужа был странно глуховат, но Ирэн это не беспокоило. Обхватив широкие надёжные плечи, она уткнулась Стенли в грудь, вдыхая такой родной, но уже немного забытый запах, и ничего не было слаще в её жизни. Слёзы навернулись на глаза сами собой. Руки мужа охватывали её плотным, надёжным кольцом, а губами, прижатыми к её виску, он тихо-тихо и не слишком внятно говорил:

— Как же я соскучился, родная моя… Если бы ты только знала, как я соскучился…

Месяц, проведённый супругами в столичном доме лорда Беррита до возвращения их величеств, вспоминался ими потом всю оставшуюся жизнь. И вовсе не страстью запомнился он им на долгие-долгие годы. Нет, разумеется, была и страсть, и огонь желания сжигал их ночами дотла, чтобы вновь возродить к утру, но главными, всё же, были нежность и доверие, долгие разговоры у камина и тёплое молчание, когда даже слова были не нужны, кроме тех самых важных, которые они сказали друг другу:

— Я люблю тебя, счастье моё…

После торжественного въезда в столицу их королевских величеств прошло всего два дня, когда супруги получили приглашение на приём во дворец в честь возвращения правящих особ. Принесли и подробное письмо от лорда Беррита, писаное секретарём, но с его собственноручной подписью и личной печатью, где он настоятельно советовал лорду де Аркуру обязательно надеть орден святого Варфоломея-исцелителя, пожалованный ему королем Гишпании. Писал он следующее: «… а ещё, зять мой, следует Вам вспомнить, что королева наша – гишпанка и будет ей весьма обидно, ежели пренебрежёте вы наградой, что дарована Вам в знак благодарности…».