Два листика клевера (СИ)

- Не трогай! Оно еще не готово.

- А что это? – полюбопытствовал Трюмпер.

- Антидот. Практически от всего, что содержит листья клевера.

- Не припомню, чтобы что-то содержало, - удивленно наморщил лоб Билл.

- Неудивительно. Никакой тяги к знаниям и, соответственно, никакой магической энергии, - заметил Листинг, пролистывая свои записи. Найдя нужный лист, он вырвал его и вручил Биллу со словами:

- Вот, например, если добавить в это зелье клевер, всего два листа, то из обычного очищающего оно превратится в любовное. А если кинуть следом вереск, то выпивший умрет в страшных мучениях.

- Заманчиво, - пробормотал Трюмпер, изучая состав. Где-то скрипнула половица, а потом отворилась дверь, открывая взору еще одного закадычного дружка Каулитца, Густава.

- Ты идешь? – кинул он Георгу. – Мы тебя заждались!

- Да, иду, - кивнул ему Листинг. – Ты еще здесь? – кинул он насмешливый взгляд на Трюмпера. – Брысь отсюда!

Просить дважды не пришлось. Осталось только заставить Тома выпить что-то, сваренное им.

- Значит, зелье. Я должен выпить зелье, которое ты сваришь своими кривыми ручонками, - хмыкнул Том, глядя, как Билл сосредоточенно рассматривает ингредиенты. – Убить бы тебя, Трюмпер, да ведь магии лишат. Ты этого точно недостоин.

О, будто в понимании Тома он вообще чего-то достоин. Билл фыркнул, аккуратно отмеряя десять миллилитров спирта. Вот бы зелье превратило Каулитца в жабу! Мерзкую, противную жабу! Билл поморщился, представляя зрелище: сидит и квакает о том, какой он великий волшебник, а Трюмпер – дерьмо.

- Ну и рожи ты корчишь, Билли, смотреть противно, - продолжал глумиться Каулитц, поднимаясь с кровати. – Пойду, прогуляюсь до оранжереи, один хрен уже поздно, никто не увидит твоего великого колдовства. Это все, на что ты способен – превратить всех нас в фиолетовых ушлепков, знаешь?

«Заткнись, заткнись, заткнись!» - думал Билл, чувствуя, как закипает. Нужно было сосредоточиться на зелье, но мерзкий Каулитц мешал. Чертов урод! Вот было бы у Билла больше сил!..

Дверь несильно хлопнула, оставляя юношу одного. Он облегченно выдохнул, сверился с записями и добавил последний ингредиент.

- Дать настояться полчаса и употребить строго внутрь, - с удовольствием прочел он последнюю строчку и пошел в ванную, пока Том не вернулся и не оккупировал ее на весь оставшийся вечер.

В коридоре скрипнула половица и хлопнула дверь. Неужели чертов Каулитц уже вернулся и сейчас начнет орать, как больной?

- Каулитц, это ты? – крикнул он на всякий случай. Тишина.

Билл наскоро обтерся и выглянул за дверь. Никого. Чертовы сквозняки!

Трюмпер выругался сквозь зубы и снова заперся в ванной. Все. Теперь его точно никто не вытащит!

Том вернулся спустя час, когда Билл уже лежал в постели и читал книгу про морских монстров. Чтиво было премерзким, книга повествовала о сотнях убиенных морскими гадами моряках и единственная мысль, которую из нее можно было вынести, умещалась в простое предложение: не суйся в воду, морячок.

Каулитц громко треснул дверью и в два шага пересек комнату, нависая над Биллом:

- Приготовил? Или мне надо превратить твои руки в камни, один черт кривые?

- Приготовил, - почти спокойно ответил Билл, чувствуя, как от ужаса кишки заворачиваются в узел. – Стоит на твоей тумбе.

- Смотри, если из-за тебя у меня вырастет третий глаз или, того хуже, выпадут волосы, я оторву тебе голову, приставлю к шее бычью и скажу, что так и было, - пригрозил Том, откупоривая пузырек.

Билл испытал острое желание сбежать из школы, пока не поздно. Голову Каулитц в случае чего ему, конечно, не оторвет, но вот испортить жизнь еще сильнее может. Он прикрыл глаза, сосчитал до трех. Открыл глаза. Том почти не был фиолетовым, и Трюмпер издал полузадушенный всхлип облегчения. Том посмотрел на него подозрительно, осмотрел себя в зеркало и, кажется, остался довольным, если выражение крайнего презрения на его роже можно считать удовольствием.

Утро началось странно. Мало того, что Том не топал как слон, как он это делал обычно, так еще и не занял душ первым, сонным голосом сказав, что уступает Трюмперу право первым посетить его. А сам накрыл голову подушкой и мирно засопел. Биллу бы удивиться: его сосед всегда подрывался ни свет, ни заря, и никогда, ни разу не пропустил его в ванную первым, но он чувствовал себя разбитым настолько, что не обратил на это никакого внимания.

Подремав под душем еще десять минут, Билл попытался высушить волосы заклинанием, но то ли забыл его за лето, то ли просто не проснулся – волосы остались мокрыми. Махнув на это, он выполз из ванной и сразу наткнулся на Тома, сидящего на кровати и держащегося за голову.

- Репа сейчас треснет, - пожаловался он Трюмперу, поднимая взгляд. – Ты что, волосы покрасил? Что-то в тебе изменилось.

- Они мокрые, - пожал плечами Билл, плюхаясь на свою кровать и подтягивая к себе сумку, чтобы посмотреть расписание на колдоммуникаторе. Каулитц внимательно смотрел на него. – Что?