Два лица Пьеро

Если бы Жене предложили выкупить бизнес, сообщили бы условия или, предположим, угрожали, вот тогда можно было бы начать активно распутывать дело, опрашивать свидетелей, спокойно заниматься обычной разыскной деятельностью. Но с бизнесом, благодаря Борисову, все было в порядке, и даже после смерти Залетаева он продолжал приносить стабильный доход.

Что касается дома, недвижимости, которой владела семья (в том числе и за границей), то и с этой стороны никаких ультиматумов или угроз не поступало.

И наследники пока что не объявились. А единственный сын Залетаева, Олег, судя по всему, вряд ли жив. Может, он сменил фамилию или даже внешность… Но какой смысл? Судя по всему, он любил свою жену, они ждали ребенка…

Мысли крутились по кругу, нигде не задерживаясь. Вот что он скажет Жене? Расскажет о том, что напали на ее подруг и избили? Да он своим приездом ее еще больше расстроит.

В палату вошла высокая стройная женщина в белом халате, она привела детей Кати – трех сорванцов-подростков, погодков. Увидев мать с окровавленной марлевой салфеткой, которой она прикрывала разбитый нос, самый младший мальчик, лет восьми, испугался и заплакал, некрасиво скривив мокрый рот. Двое других подошли к матери, дали себя обнять.

Седов знал, что сейчас дети проживают в квартире Вики и что она заботится о них.

– Ну, здравствуйте, – Седов по очереди подошел к каждому мальчику. – Тебя как зовут?

Один мальчик, рыжий, как и его братья, посмотрел на него исподлобья, нахмурился.

– Это Егор, мой младший, – сказала, улыбаясь разбитыми губами Катя.

– Надо же, а выше всех…

– Так он же… – Катя отмахнулась, тяжело вздохнув.

– Да ничего он и не высокий! – раздалось рядом. – Просто он…

Седов повернулся:

– А тебя как зовут? – И протянул руку худенькому невысокому парнишке лет одиннадцати.

– Антон, – ответил тот вежливо и хлопнул своей ладошкой по ладони Седова.

– Ну а ты? – Третий был настоящий толстяк, рыжий, румяный и с веснушками по всему лицу.

– Гоша, – баском ответил тот и просто пожал руку, слегка поклонившись, как на сцене.

– Берегите маму, – сказал Седов, – Какие парни растут! Орлы!偷

Седов по очереди опрашивал весь медперсонал и санитарок отделения травматологии, которые находились поблизости в момент нападения на женщин. Некоторые запомнили высокого крупного мужчину, которого видели в коридоре, неподалеку от палаты, где лежала Катя, остальные говорили, что в больнице давно уже не соблюдается режим, и по коридорам толпами ходят навещающие, какие-то посторонние, вплоть до разносчиков пиццы, поэтому запомнить кого бы то ни было не представляется возможным.

Пациенты из соседних палат подтвердили, что слышали крики женщин, но выйти, естественно, побоялись, а потому нападавшего не видели.

Седов спустился к охранникам, попросил показать видео – но камеры были установлены таким образом, что просматривался лишь вход в больницу, и в нужный временной отрезок времени на крыльце появился лишь один хирург-гинеколог (вышел покурить) да санитарка, с кем-то громко скандалящая по телефону.

Невидимый преступник был где-то рядом, и Седов никак не мог его вычислить. Он злился, нервничал и постоянно думал о предстоящей поездке в Варну, представляя себе встречу с Женей и свое унылое молчание в ответ на град ее вопросов.

А ведь она ждет от него явно не документы, а именно ответ на главный вопрос: кто пробрался в то злосчастное утро в их дом и стрелял по кроваткам? И, не узнав ничего нового, она поймет, что ее семья все еще продолжает находиться под прицелом.

Он снова поднялся в палату и спросил Вику, останется ли она в больнице. Если нет, то он готов был проводить ее до дома.

– Да я уже и не знаю, где я смогу почувствовать себя в безопасности! – воскликнула Вика. – Если уж на нас напали здесь, в больнице, то где гарантия, что это нападение не повторится? К тому же со мной мальчики! А если с ними что случится?

– Я тоже уже не хочу оставаться здесь, и хотела бы прямо сейчас вернуться домой с детьми, – решительно заявила Катя. – Вы только посмотрите, что они сделали с моим носом!

– Урод! Жестокий и бессердечный урод, который сначала стрелял в детей, а теперь вот не дает покоя нам…

– И, главное, что ему от нас ото всех нужно? – снова захлюпала своим разбитым носом Катя.

– Вика, вы поедете со мной?

– А дети? Вы понимаете, что я несу ответственность за детей? Что, если на нас нападут, когда мы отправимся на прогулку? Да в том же парке? Я не знаю, что мне делать.

– Я знаю, – сказала Катя, – Мы тоже домой поедем. Попрошу соседку, чтобы она делала мне уколы, а таблетки и сама могу пить. Синяки-то здесь все равно не лечат, сами пройдут. Не впервой!

– Катя, у тебя ребра сломаны, все внутренности болят от пинков твоего прекрасного супруга… Может, ты все-таки останешься?

– Вика!

– Что «Вика»?! Ну, попугали нас, и что дальше? И что от нас вообще может зависеть?

– Может, тот, кто напал на нас, просто хотел, чтобы мы как-то сообщили об этом Жене, и теперь он будет прослушивать наши телефоны, чтобы выяснить, где она? Ну, по номеру телефона?