Два лица

— Жалко? — Врач стиснул зубы и странно ухмыльнулся. — Ты видела его руки? Он избивал жену, сына, когда те к нему приходили, был неадекватен с сотрудниками и просто случайными знакомыми. Я понимаю, это все болезнь, но все же. И держи язык за зубами, это, все-таки, конфиденциальная информация.

— Понимаю. — Луна вздохнула, и, кивнув, вышла из кабинета. Все-таки сложный пациент, понятно, почему все так случилось, и все равно было крайне неприятно. В их работе было всякое, и, чем старше человек, тем ниже вероятность, что лечение действительно сильно ему поможет. Органические изменения в силу возраста, и многим, кто приводил к психиатру своих дедов, матерей… нужно было сказать: все плохо, и будет еще хуже. Таблетки лишь замедлят этот процесс. Прежними они уже не станут. Смиритесь. Звучало жестоко, но то было правдой. Правдой, которую тяжело говорить в глаза.

* * *

День обещал быть длинным. Она дала себе слово бодрой и веселой, и сдержала его. Надев свое самое лучшее, и единственное платье, она уверенно прогуливалась по небольшим улочкам, залитым теплым, майским солнцем. Сердце с умеренной скоростью качало кровь по венам, в глазах отражались блики витрин, приятное, щекотящее чувство оставалось на коже, когда ее трогал ветер.

В планы не входило сегодня встретить брата и его друга, хотелось прийти в себя, все осмыслить, или даже переосмыслить, и уже позже прийти к ним на работу, однако, пройдя еще несколько шагов, она наткнулась глазами на них обоих, и сразу же все внутренние органы завязались в один прочный узел, который будто находился под горлом.

— Ты опять тут? — Эд сцепил зубы, сжал кулаки и прикрыл глаза, судя по всему, для самоуспокоения. Он сразу ее заметил, хотя она и пыталась обойти коллег осторожно, чтобы никто ее случайно не увидел. Хьюго стоял рядом, ему было приятно, что коллега наконец нашел в себе силы дать отпор своим неадекватным чувствам.

— Я шла мимо. Доброе утро, кстати. — Девушка улыбнулась, вот только ее улыбка была очень неискренней, картонной.

— Опять будешь пасти за моим шефом? Это даже больше не смешно. Это стыдно, Холи. — Он сверлил взглядом сестру, но смотрел не на нее, а, будто, сквозь нее.

— Я сказала, что походила мимо. Хорошо слышишь? Мимо. — Она повысила голос, но тут же спохватилась и замолчала.

— Хватит врать, ты везде. Тебя стало слишком много, Ты похожа на школьницу, которая рыскает по кустам, следя за своим любимчиком, как же мерзко, мерзко! — Эд дернулся всем телом, но в последний момент замер. Девушка же подошла ближе, схватила его за ворот рубашки и прошипела:

— А если я скажу, что это ты за мной ходишь, а? Найдешь что ответить, герой? — Она, несмотря на то, что брат был выше, посмотрела на него с высока, он, в свою очередь, оттолкнул сестру и на всю улицу рявкнул:

— Да что ты несешь? Бредишь, и думаешь только о том, кому же можешь понравиться, так вот никому, моя недалекая сестрица.

— Молчи. Ты просто идиот, который снова придумал себе правила, и стремиться воплотить их в реальность. Ладно. Удачи с этим. — Она тихонько ухмыльнулась себе под нос, а Эд, кажется, кипел. Кулаки тряслись, руки дрожали, он с яростью посмотрел на нее, замахнулся и, что было сил, ударил сестру по правой щеке.

Глаза расширились, сердце забилось еще сильней, только теперь не от волнения — от ярости, а мозг никак не мог понять и принять тот факт, что ее собственный брат посмел поднять на нее руку. Снова.

— Убирайся. Чтоб сегодня я тебя не видела больше. Сегодня, да и когда бы то ни было еще. — Прохрипела она, после чего тряхнула головой, Эд все еще держал в воздухе руку и неадекватно вращал глазами. Хьюго, стоя у него за спиной, покачал головой, взял друга за плечо и тихо бросил:

— Перебор, но, так или иначе, дальше будет легче. Не вини себя.

Эд медленно кивнул, и они оба ушли прочь с улицы.

Она так и не смогла вернуться домой. Бессмысленно бродила по улицам, наворачивая круги, иногда стремясь зайти туда, где не была до этого. Чужие дворы, в общем-то, не отвлекали, как и свои, Хол отчаянно искала себе место, куда можно деться, пристроиться, и побыть одной. Где угодно, только лишь не в душной, старой квартире. Ночь подкралась для нее незаметно быстро, казалась, в одном из поворотов она перешагнула черту собственной вселенной. Теперь ее брат ее ненавидит. Почему-то.

Тьма сгущалась, и это успокаивало. Найдя случайную лавку, она решила остаться на ней, немного подышать холодной смесью городских запахов, именуемую воздухом.