Два месяца и три дня

Он вдруг склонился и влил ей в рот большой глоток сухого красного «сожаления». Арина глотнула, но часть пролилась и потекла по ее губам, по телу, по прозрачному платью.

– Ты сама напросилась, моя хорошая, – прошептал он. – Я не могу вспомнить, чтобы хотел кого-нибудь так, как тебя, девочка. Моя девочка, да? Моя, да?

Он мягко захватил рукой ее еще влажные волосы и силой притянул ее лицо так близко к члену, что она почувствовала не только тонкий мужской запах, но и пульсацию, движение члена рядом с губами.

– Возьми его в рот, – сказал Максим глухо.

– Что? – ахнула Арина.

Максим на несколько секунд закрыл глаза, словно уговаривая и успокаивая себя, затем открыл их и повторил снова, чеканя каждое слово.

– Я хочу, чтобы ты взяла его в рот, – и он упер кончик члена ей в губы. – Раскрой рот пошире, девочка. Так!

Арина приоткрыла губы и почувствовала, как его теплый твердый орган оказывается у нее во рту. Максим простонал, почти прорычал от наслаждения и прижал Арину к себе еще сильнее, глядя на нее сквозь пелену потемневших от наслаждения глаз. Арина осторожно провела языком по упругой, нежной поверхности члена, и Максим снова простонал и задрожал, вцепившись ей в волосы.

– Маленькая, маленькая, ну что ты, – пробормотал он, с изумлением наблюдая за тем, как Арина сжимает губки вокруг основания его члена. – Ты знаешь, что делать дальше?

Арина не знала и хотела сказать ему об этом, но он удержал ее, и она только подвигала головой.

– Только не вынимай его изо рта. Господи, как же ты заводишь, когда стоишь вот так подо мной. Ты на коленях перед мужчиной, с его огромным членом во рту, подумай, Белоснежка. Для меня это самая прекрасная картина в мире.

Услышав это, Арина вдруг испытала такую острую волну желания, какой не испытывала еще никогда. Она хочет принадлежать ему, хочет, чтобы он стонал, сходил с ума от наслаждения, чтобы делал с ее телом то, что пожелает. Она хочет, чтобы он был счастлив.

Стоп, но он не верит в счастье. И не в его правилах портить жизнь маленьким невинным девочкам. Что ж, она уже не так и невинна.

– Почувствуй меня у себя во рту. Так! Соси, девочка. Представь, что ты пытаешься обнять его ртом как можно крепче, и одновременно соси, как конфету. О, да! Очень большая конфета, да, Белоснежка? – Арина не может ему ответить, но ему этого и не нужно. Его голос почти срывается, и он следит за ней затуманенным взглядом, от одного соприкосновения с которым низ живота сжимается от предвкушения чего-то острого и запретного. Это возбуждает, но она ни о чем не думает сейчас, кроме того, что его член живет у нее во рту. Она сжимает его и движется, вперед и назад, подталкиваемая умелыми движениями его рук, сильными ударами бедер.

Арина вовсе не уверена, что делает все правильно, но Максим стонет и шепчет что-то неразборчивое. «Глубже»? Да разве это возможно – еще глубже? Но он продолжал давить ей на затылок, не сильно, она могла бы увернуться, если б захотела, но она не хочет. Она повинуется движениям его рук и позволяет его члену проскользнуть еще дальше, почти лишить ее кислорода.

Он трахает ее прямо в рот! Это сумасшествие, и она тоже сошла с ума или исчезла вовсе, и теперь больше не Арина, а приз, подарок на день рождения, рабыня по доброй воле, единственное желание которой – справиться с этим чудовищным напором, с этим невероятным объемом. Дыши, Белоснежка, дыши! Его движения становятся прерывистыми и куда более резкими. Его пальцы впиваются в ее затылок, не давая остановиться, отстраниться. Затем что-то меняется, и Максим вдруг делает шаг назад, от нее. Что-то не так? Он смотрит ей в глаза – взгляд сумасшедший, требующий и ждущий чего-то.

– Смотри на меня, – командует он и подносит трепещущий член к ее распахнутым губам. – Сейчас я кончу тебе в рот. Я хочу, чтобы ты это видела.

Он говорит, и это тут же происходит на самом деле. Максим не отрывает взгляда от покорного лица покоренной им Белоснежки. Тугая струя белой жидкости выплескивается прямо ей в рот, от нее ни увернуться, ни спрятаться. Лицо Максима искажается от наслаждения. Арина глотает сперму, но не смыкает губ, пока сладостные сокращения и пульсация не останавливаются полностью, затем приближает губы к члену и проводит по его головке языком.

– О, девочка ты моя, девочка, – стонет Максим и оседает к ней на ковер, поднимает ее, тянет к себе и целует в губы – страстно, требовательно, проникая внутрь, он проводит языком по ее зубкам, играет с кончиком ее языка, которым она так сладко орудовала еще несколько секунд назад. Его руки судорожно прижимают Арину к себе, он прижимает ее и гладит по спине.

– Прости, прости меня, девочка, – шепчет он ей в ухо, хотя Арина не знает, за что он просит прощения. Она кладет голову ему на плечо и улыбается. Она сделала все, что он просил, она выдержала.

– Тебе было хорошо, правда? – спрашивает она, и Максим в изумлении чуть отстраняется, потом приподнимает за подбородок ее лицо и смотрит в глаза.

– Ты даже не представляешь, насколько хорошо, Белоснежка. Ты совершенное чудо. Я поверить не могу, что заполучил тебя.