Два мига для тебя

Она последовала совету подруги и вышла в сад. Найдя скамеечку рядом с раскинувшим крылья каменным ангелом, Дарина устроилась на ней и еще раз осмотрела послание. Потом осторожно, чтобы не порвать письмо, вскрыла конверт.

Несколько сложенных пополам тонких листков бумаги выпали ей на колени. Дарина взяла их в руки, как величайшее сокровище, и осмотрела не читая. Тот же почерк, крупный и решительный, без завитков и прочих украшений. Деловое письмо, а не любовное послание. На первый взгляд.

Насмотревшись, Дарина глубоко вздохнула и прочла первую строку:

«Здравствуй, лунный свет!»

В горле у нее появился комок; она судорожно сглотнула, но не смогла удержать слез – капли повисли на ресницах, одна упала на лист, и Дарина поспешно стерла ее, опасаясь, как бы не расплылись чернила.

«Я пишу тебе прежде, чем рискую остановиться и, оглянувшись назад, решить, что все произошедшее – сумасшествие. Это и есть сумасшествие, самое большое в моей жизни, но я рад ему. Мне требовалось сойти с ума, чтобы стать нормальным».

Дарина всхлипнула и провела пальцами по строкам, написанным рукой Иэна. В груди было столько горькой нежности... «Ты сделал это, милый. Ты смог. И я смогла».

«Я хочу заверить тебя, что меньше всего желаю навредить тебе, твоей жизни и репутации. Я знаю, что ты замужем, Дара. Потому прошу простить меня за то, что прибегаю к такой секретности: это нужно, чтобы защитить тебя.

Сразу, чтобы ответить на все невысказанные вопросы и на вопросы, что возникнут после моих ответов: я не буду говорить тебе, кто я. Ты знаешь мое имя; прочее ни к чему. И я не открою свое лицо; считай это моей прихотью, капризом, чем угодно – я твердо намерен поступить так. Пусть будут просто Иэн и Дара. Я повторю, что говорил раньше: не желаю, чтоб ты видела меня мертвым. И не увидишь».

«Ты все пытаешься заботиться обо мне... И не поймешь, что от этой заботы нам только хуже. Хорошо, я приму твои правила. Только мне хотелось бы знать, ради чего я отказываюсь от твоего лица».

«Ты хотела помочь мне. Кажется, ты уже это сделала. Я сошел с ума: я хочу жить».

Дарина задохнулась, отирая слезы с лица. Не реви, глупая! «Живи, рыцарь, живи. Дыши».

«И я хочу тебя. Во всех смыслах. Хочешь стать моим дыханием, Дара? Ты – как воздух, я не могу надышаться тобой. Я не знаю, что со мной происходит. Мне кажется, что я знал тебя всегда. Это гораздо больше, чем одна вместе проведенная ночь. Я не хочу произносить слов, которых опасаюсь; поэтому просто – ты нужна мне. У меня есть неделя, может, две. Потом я... Впрочем, разве так важно, что я потом буду делать?»

«Очень важно, милый. И если ты считаешь, что сможешь расстаться со мной после этих недель, как расстался вчера утром, ты жестоко ошибаешься. Или... ты знаешь, что не сможешь? Господи, как же мне тебя понять?»

«А это время я хочу провести с тобой, только с тобой. Затем я буду с сыном: я нужен ему. Но это время я могу подарить тебе. И если ты сможешь принять его от меня в подарок, если ты сумеешь сделать так, чтобы это не повредило тебе, мы уедем.