Два мира (СИ)

— Ты издеваешься?! — возмутился Джонатан. — Эту суку я брать с собой не буду, иначе она испортит мне настроение и хороший трах. Хочу поиметь Люси во все дырки…

— Ладно, Джонни, до завтра.

— Пока, Тим, — бросил он и отключил разговор.

Значит, Джон уезжает? Куда? Интересно, надолго ли? Задумавшись над этим вопросом, я вошла в кухню и взяла из холодильника бутылку. Налив немного в стакан, я поднесла его ко рту и невольно заулыбалась, вспоминая сегодняшнее происшествие. Несмотря на то, что Спенсер все еще присутствует в моей жизни, я чувствую, что мое сердце вновь бьется. Мне не верится, что Кристиан и правда жив, также как я не верила и в то, что его больше может не быть со мной.

— Чему ты улыбаешься в два часа ночи? — хмыкнул Джон, войдя в кухню и прервав мою рефлексию.

— Да так, — отмахнулась я, — вспоминала разговоры с Кейт, — соврала я. Мне нужно быть осторожной с ним, чтобы он ничего не заподозрил. Я сразу же прогнала улыбку со своего лица и убрала стакан.

— Завтра я уезжаю, — не обращая внимания на мои слова, начал он, — надеюсь, что я достаточно тебя проучил, и больше ты не посмеешь раздвигать свои ножки, маленькая шлюшка.

— И долго тебя не будет? — робко спросила я, переминаясь с ноги на ногу.

— Дня три, может, четыре, — фыркнул Джон. — Я буду за городом, а ты сможешь вдоволь наговориться со своей подругой. Тебя я могу доверить только Тейлору, который будет докладывать мне о каждом твоем шаге, поняла меня?

— Да, Джон, — я нервно сглотнула. Джейсон не сделает этого, но моему мужу этого знать не обязательно.

В одну секунду он оказался рядом со мной, очень-очень близко. Я ощущала его дыхание на своей коже, чувствовала запах алкоголя из его рта. Он пьян. Черт, я просто хочу уйти в свою комнату. Мои вдохи и выдохи участились, сердце ускоренно забилось от страха. Схватив меня пальцами за подбородок, Джон сжал мою челюсть, а я же стояла неподвижно, пытаясь не злить его еще больше. Он смотрел на меня пьяными, жадными глазами, и я понимала, чего он хочет. Мужчина впился в мои губы поцелуем, заставив меня скривить лицо в отвращении. Это лишь развеселило его, он засмеялся.

— Детка, — с явным весельем произнес он, затем вновь поцеловал и укусил мою нижнюю губу. Я запищала от боли. Хорошо, что не до крови. — Ты думаешь, что все это время я тебя наказывал? — надменно спросил он.

— Н-не… знаю… — робко выдавила я из себя.

— О, поверь, это были еще цветочки. Все наши развлечения в Игровой — это то, от чего ты могла, при желании, получить удовольствие. Ты не знаешь, на что я способен, — шептал он на моих губах, внутри меня все задрожало, желудок свело в судороге.

— Пожалуйста, Джон, — всхлипнула я, — я обещаю, больше я не предам тебя. Клянусь.

— Я хочу, чтобы ты запомнила эту клятву, — сквозь зубы, рыча, цедит Джонатан. — И я сделаю так, чтобы ты запомнила это надолго.

— Прошу тебя, не надо! — взмолилась я.

— Заткнись, дрянь! — он наотмашь ударил меня по лицу, щеку засаднило, и я прижала к больному месту руку. Силой он развернул меня спиной к себе и стащил халат, все мои мышцы сжались в протесте. Я закрыла себя руками, словно стыдясь, что он увидит меня. — Ложись, — сжав рукой мою шею, он нагнул меня на барный островок. Кожа соприкоснулась с холодной мраморной столешницей, вызывая мурашки. — Хорошо запоминай, что будет, если ты вновь покажешь свою киску какому-нибудь ебарю, — прошептал мне на ухо пьяный голос Джона.

Его рука скользнула по моему животу и коснулась клитора. Он начал массировать его, но я была настолько напугана, что тело и не посмело отреагировать на его действия. Хотя в глубине все же меня потряхивает, и я не могу этому сопротивляться. Убрав свою руку, Джон раздвинул мои ноги и развел ладонями ягодицы. Мышцы сократились сильнее, когда я почувствовала прохладную слюну на анальном отверстии. Именно в этот момент я окончательно осознала, что он собирается сделать.

Больше не церемонясь, он резко и глубоко вошел в меня с тихим рыком удовольствия. Я не закричала, нет, я заорала диким воплем. Боль пронзила тело так, что я не могла даже пошевелиться. Я ничего не могла сделать в этот момент: ни услышать — уши заложило собственным криком, ни сказать — рот способен издавать лишь крик и рыдания, ни пошевелиться, чтобы попытаться вырваться из его хватки, — но меня сковало ужасом, словно я превратилась в камень.

Мужчина, предпочитающий жестокость ласкам, не стал дожидаться того момента, когда я привыкну к этим ощущениям и моя боль утихнет, и продолжил начатое. Он двигался, входил в меня до упора, шлепая по ягодицам. Внутри все билось в протесте! Кожу обжигало от его прикосновений. Если раньше он и не был мягок, то такого не делал никогда. Он подготавливал ко всему постепенно, давал возможность передохнуть. Сейчас же он просто залез в самые темные глубины своей сущности и учил меня тому, как не стоит себя вести.