Два мира. Том 2 (СИ)

В его мире была каменистая пустошь, тянувшаяся до самого горизонта, скрытого ало-серым маревом. В центре неё выживал почти всегда цветущий сад, где журчал ручей, на берегу которого стоял небольшой деревянный дом; ветки сакур скреблись по его серой крыше, устилали её цветами. В этом месте пахло весной, покоем, и Итачи, слепнувший долгие годы, знал на ощупь каждое дерево, каждую деталь.

Хлопнули крылья, и с ветки слетела поразительной красоты птица и опустилась на подставленную Итачи руку. Феникс, его Патронус, страж внутреннего мира, встретил Учиху мелодичной песней, дарившей успокоение душе. Слушая её, мягко перебирая перья феникса, охотно подставлявшего голову под ласку, Итачи чувствовал, что отдыхает лучше, чем при самом долгом и глубоком сне.

Напоследок потёршись о его ладонь, феникс улетел, а Итачи вошёл в дом, оставив за порогом сандалии. Хотя снаружи дом казался маленьким, на самом деле он был огромен — каждая комната была полна предметов и информации, нужной Итачи, и он прекрасно знал, где что искать. Поэтому сейчас он уверенно шёл мимо идентичных дверей, пока не добрался до цели.

Здесь было пыльно и пахло заброшенностью. Эта комната некогда существовала в реальности и принадлежала члену его клана, Учихе Обито. В отдалении, с первого этажа дома, доносились приглушённые рыдания бабушки мальчика, погибшего на войне.

— Итачи, — мягкий оклик вырвал его из мыслей тогда, отвлёк и сейчас, — не стоит задерживаться здесь.

Тогда он кивнул и стал помогать складывать вещи по коробкам и выносить из дома, а сейчас решительно задавил порыв сознания, начавшего визуализировать Шисуи. Воскрешая мёртвых в своём внутреннем мире, легко потеряться и остаться здесь навсегда — ошибка, которую, как Итачи знал, порой допускали его родичи, отчаявшиеся или поглощённые горем. Сам он ещё видел для себя смысл жить в реальности — от него ещё может быть польза.

Итачи сделал шаг вперёд, затем ещё один, внимательно глядя по сторонам. Комната была полна деталей, мелких вещиц: свитков, разбросанной как попало одежды, письменных принадлежностей и оружия, хаотично лежавших на полках и столе. Особое место здесь занимала фотография команды Жёлтой Молнии.

— Я не особенно знал его, но порой мы тренировались вместе, — вновь произнёс совсем рядом Шисуи — Итачи ощущал его присутствие, но не смел повернуться. — Хороший был парень, хоть и не слишком талантливый. Думаю, он мог бы многого добиться в полиции, стать её лицом, и Фугаку-сама наверняка был бы избавлен от теперешних проблем с отношением к ней деревенских.

— Разве? — тихо спросил Итачи.

Невесомая и вместе с тем отчётливо ощутимая рука опустилась на его плечо.

— Не знаю, что произошло в вашем будущем, — сказал Шисуи, и голос его был не юношеским, а таким, каким он мог быть теперь, останься Шисуи жив. — Я знал хорошего парня по имени Обито. И Минато-сама знал, и Какаши, и Рин. Я не оправдываю его, Итачи. Просто не забывай, что никто не рождается с руками в крови — сбиваются с пути намного позже. И всё же…

— Я знаю, что ты бы сказал, — перебил Итачи, закрывая глаза. — Всегда есть возможность вернуться на правильный путь. Поставил бы в пример меня самого.

— И Саске, и Мадару-саму, — Шисуи подошёл со спины и обнял его за шею, потрепал по волосам, как в шутку делал иногда прежде. От этого действия, рождённого воспоминанием, самоиллюзией, в душе разлилось опасное тепло. — Быть может, этот ход с маской — попытка Обито искупить вину?

— Я не имею права верить в это, Ши. Обито — наш враг, и анализ его действий не должен строиться на вещах, подобных тем, о которых ты сейчас говорил. Никаких скидок на то, что было когда-то.

— Но ведь зачем-то же ты пришёл сюда…

Эти слова всё ещё звучали в его голове, когда Итачи открыл глаза в реальности.

— Хотел бы я знать… — прошептал он.

— Чего? — Кисаме поднял голову от тарелки. Значит, сейчас около шести утра, раз с общей кухни принесли еду.

— Не обращай внимания, — Итачи сел на футоне и с силой провёл ладонями по лицу, приходя в себя. Ощущение Шисуи, веявшее из внутреннего мира, постепенно угасло, и только когда оно исчезло совсем, Итачи встал, сложил футон и собрал волосы в привычный хвост.

За его действиями вернувшийся к завтраку Кисаме наблюдал со скрытым вниманием. Когда Итачи сел напротив него за стол и придвинул к себе вторую тарелку, напарник спросил как бы невзначай:

— Всё думаете об Обито?

— Не могу не думать, — честно ответил Итачи, без особого желания, из необходимости берясь за палочки для еды.

Кисаме передёрнул плечами.

— Много думать вредно, Итачи-сан. Наше с вами дело маленькое: рубить врагов, пока не кончатся или пока Кумо не запросит мира. Если Обито вылезет, схлестнёмся и с ним.

— Ты ведь сможешь отследить, если он появится в зоне доступности?

— Если вылезет из Камуи — да.

На том разговор затух, и напарники доедали в молчании под шелест падающего снега на улице. Судя по всему, метель улеглась — это хорошо для боя.

За парусиновой стенкой раздались нарочно не приглушаемые шаги, а после знакомый голос:

— Итачи-сан, Кисаме-сан, это Шикамару. Можно?