Два мужа для попаданки (СИ)

Мне даже становится неловко, когда я понимаю, какая это сила в умелых руках.

Наконец занимаем места на борту дирижабля.

Ирвин раскрывает свежую газету и делает вид, что ему совершенно нет дела до меня — еще бы, он по легенде сопровождающий беглеца и не должен никак своим видом не компроментировать ларди.

— Ты думаешь, что лани Лайя скоро вступит во владение источником? — улучаю момент поговорить, когда мы взлетаем.

Ирвин отвлекается и делает ответный жест одними бровями. Ни слова не произнес, но и так все ясно.

Наконец ирриди кладет себе на колени газету.

— Именно поэтому и закрутилась вся эта кутерьма. Ее матери нужны гарантии того, что дочь… сможет играть в политические игры.

Вздыхаю.

Моя милая наивная Лайя и тебя поглотила эта черная дыра. Я не просто так укатил в глушь с Эмбер, но и там, как оказалось, меня поджидала масса неприятных сюрпризов.

— Ей нужно переизбраться, — добавляет Ирвин. — Единственный способ, которым мы можем этому помешать — получить признание в том, что Эмбер получила яд от Лайи.

Задерживаю дыхание.

Ирвин тем временем равнодушно листает газету.

— Я не просто так говорил про предательство, — в этот миг нас обоих закрывают желтые страницы и я ловлю на себе колкий взгляд ирриди.

“Убью, если соврал”, - читается в нем.

Усмехаюсь.

Если бы я мог врать в таком.

Лайя мне нравилась, правда. Она казалась мне добродушной, потому что была глупа и не понимала интриг матери. Это казалось мне очаровательным — детское буквально видение мира. Но мне было скучно рядом.

Я даже не думал, что такое вот нежное создание может подсыпать моей жене яд.

— Шутишь, — отвечаю Ирвину. — Я не готов войти под кров семьи Э’Линн ни за какие блага.

Никогда не был и никогда не буду готов.

Ирвин едва заметно улыбается.

— Но план все еще непонятен, — перехватываю его руку у локтя. — Ты, как ирриди, должен понимать, какой защитой пользуется каждая из первых ларди и вся ее семья.

— Конечно, Дэм. Поэтому вы встретитесь один на один и ты вытащишь из ее волос то, что мешает ментальному воздействию. Обычно это булавки. А дальше придется ей внушить кое-что, что расстроит планы ее матери.

Прикусываю губу. Не видел себя интриганом ни в одном из самых страшных прогнозов.

Мой отец работал таким вот внушателем в семье первой ларди. Сложно счесть сколько раз он переступал через законы чести и совести. За это советница позволяла ему держать театр, но даже этого оказалось мало чтобы утешиться и забыть о женщине, которую он когда-то любил.

Я согласен нарушить правила, но только ради себя и той, кому я верен. Я готов бороться за свое счастье и в этом я пойду до конца.

— Понял тебя.

Полет заканчивается на закате. Мы усталые и немного пострадавшие после негладкой посадки вываливаемся из дирижабря.

— Надеюсь, больше никогда не сяду в эту посудину, — провожаю таким возгласом серебристые бока.

Ирвин усмехается.

— Какой же ты неженка!

С этими словами мы углубляемся в тесные бедняцкие кварталы столицы, кишащие борделями и ларьками, где торгуют сомнительными товарами.

— Что мы делаем тут? — спустя какое-то время мне надоедает рассматривать узкие окна местных лавочек с довольно провокационными объявлениями, выставленными за стеклами.

Ирвин усмехается.

— Никогда тут не бывал?

Передергиваю плечами.

— Все время забываю, — тянет ирриди, — ты же аристократ. Хотя кое-кому это не мешает.

Кивает в сторону одного из приветливо светящихся домов.

— Шлюхи всех сортов. Включая женщин без дара или лишенных дара. Для тех мужей, которых отлучают от постели жены. Сладкое, запретное удовольствие.

— Не мог бы ты помолчать?

Ирвин улыбается совершенно бессовестной и порочной улыбкой.

— А, забыл! Вас же всех обучают как для гарема, — добавляю я.

— Я заметил, ты тоже понимаешь кое-что в ласках.

Пха! Но я ведь учился сам, а не… в специальном элитном борделе, как это делают ирриди.

Срамота!

Ирвин без стука открывает довольно неприметную дверь, украшенную бусами и моему взгляду предстает комната, набитая всеми видами нарядов. Прижимаю свой чемодан ближе к груди. Разноцветные халаты, шаровары, перевези, трусы, подчеркивающие мужские достоинства. О, святая сила!

Такое носят проституты!

И это никак не приличествует благородному мужчине!

Хозяин за стойкой тоже смотрит на нас непонимающе. Как будто мы не двое мужчин, мужей одной ларди, а, дарьян нир, пара!!! Ну нет, увольте меня!

Чувствую как жар распространяется по щекам, а потом по шее.

— Благородный господин здесь в первый раз? — аккуратно начинает мужик в шароварах.

Ирвин как сытой кот вытягивается и опирается на стойку демонстрируя свои мускулы на руках и… ядовитый клинок на бедре.

— Благородного господина наказала хозяйка, — тянет Ирвин приподнимая брови. — И она хочет видеть его беспомощным. В позе подчинения.

О, увольте меня! Хватило одного раза.

— Он очень чувствительный, — почти шепчет Ирвин продавцу. — Я сам подберу подходящее одеяние.

Одежда для проститута! Даже Эмбер не унижала меня так. За что?!

Ирвин скрывается за рядами ткани, не давая мне задать так необходимого вопроса: “Что тут происходит?!”