Два мужа для ведьмы

— Да ну как же… — подскочив с места, маменька зацепилась платьем за корзину, и та опрокинулась, несколько цветов упали к ее ногам. Безжалостно через них переступив, она бросилась в сторону дверей, чтобы позвать прислугу.

Но барон, слегка кивнув головой, обошел ее и, громко стуча сапогами, исчез в темноте коридора.

Подойдя к перилам, я наблюдала, как одетый во все черное мужчина садился в свою богатую карету. Его руки все еще были затянуты в инкрустированные драгоценными камнями перчатки, а на большом пальце отсвечивал огромный обсидиан — камень колдунов и магов, который, как я слышала, особенным образом заряжают при свете луны, чтобы потом использовать его силу по назначению — заглядывать в будущее, снимать порчу и сглаз, защищаться от черного колдовства.

— Да что ж это такое, Милена? — беспомощно заламывая руки, страдала маменька. — Всю ночь не спали, готовились — и так?

— Может, оно и к лучшему, — вздохнула я. — Хоть поедим спокойно, а то меня, знаешь ли, отчего-то пугает этот стремительный взгляд. Кстати, мама, ты заметила, какие необычные у барона зрачки? И как он одет…

— Очень красивые глаза. А его плащ… Эта накидка из дорогой ткани, что чернее ночи, к тому же подшита лиловым шелком — так красиво…

— Но я никогда прежде не видела настолько глубокого взгляда. Он словно какой-то колдун.

— Совсем не удивительно, — пыхнула маменька. — А где же еще ты видела мужчин? Да барон Экберт просто-таки красавец. Высокий, статный, уверенный в себе, таинственный, харизматичный. И какая страстность таиться в его движениях, а какой шлейф умопомрачительных ароматов он за собой оставил…

* * *

Хоть я и устала за предыдущую ночь ужасно, но спать мне как-то не хотелось. Позавтракав поистине царскими блюдами, мы с маменькой почти до вечера обговаривали предстоящую свадьбу. Она учила меня, как нужно вести себя с мужем, о чем я должна заботиться прежде всего, чего ни в коем случае нельзя было допускать.

— Самое главное, быть покорной, — расслабив корсет после сытной еды, маменька упала на кушетку и, запрокинув свои изящные ножки на ее спинку, говорила, казалось, сама с собой. — Понимать, какое у мужа настроение, не лезть на рожон. Если тебя что-то не устраивает — не истерить, не плакать, а сделать вид, что ты больна, опечалена. И потом, главное все же родить ребенка. Если ты подаришь барону наследника, многие твои грехи и изъяны как бы спишутся сами собой.

— Какие грехи? Какие изъяны? — удивилась я. Потому что до сих пор была набожной, послушной и непривередливой ни в чем.

— Да мало ли, доченька… Когда ты станешь женщиной и твое тело расцветет, как эти бутоны роз… Все может случиться, свет такой коварный, и тебе никуда не деться от общества всех этих дам и господ, помышляющих только об одном, как бы довести кого-нибудь до греха и, воспользовавшись слабостью, потом же и оклеветать беднягу.

— Но я ведь буду замужем, — я отрицательно покачала головой, — мой муж — опытный взрослый мужчина, и я думаю, он сможет защитить меня от всех этих нападок.

— Ну да, конечно же, — томно вздыхала мать. — Только ведь всякое бывает, а ты так невинна, так нежна и бесхитростна. И, знаешь, я даже рада, что у тебя будет настолько зрелый муж, он будет для тебя скорее как отец.

— Как отец?

— Ты вдвое моложе барона, и он станет оберегать тебя, словно нежное сокровище…

* * *

Все-таки события минувшего дня вымотали меня основательно. И как только солнце скрылось за горизонтом, приняв ванну, я легла в постель. Я думала, что тут же усну, и сон освежит мою голову, придаст сил и укрепит рассудок. Вот только тревожные мысли вихрями кружились вокруг меня, и я все думала о том, как же покину родительский дом, и не будет ли мне в тягость мое замужество. Все-таки барон Экберт де Суарже странный человек, действительно намного меня старше, и не будет ли он обижать меня, потом?

С такими мыслями я и уснула.

* * *

Проснулась от чувства, что кто-то смотрит на меня в упор. К тому же этот удушающий запах. "И что это так умопомрачительно пахнет? — подумала я. — Неужели кто-то разлил духи? Что-то они мне напоминают…"

И не успела я додумать свою мысль, как вдруг напротив окна увидела странный силуэт, как будто бы кто-то, распахнув ставни и отодвинув в сторону занавески, прокрадывается в мою спальню. Я вся оцепенела, дыхание мне перехватило, а взгляд испуганно застыл.

Меж тем незнакомец тихонько спрыгнул с подоконника и, крадучись, пошел в мою сторону. Я хотела крикнуть, но губы меня не слушались. И только когда мужчина низко согнулся над кроватью, я увидела этот знакомый блеск в его глазах. Поняв, кто это сюда пришел, я смогла выдавить вопрос:

— Барон де Суарже? Что вы тут делаете в столь поздний час?

— Дорогая Милена, — садясь на кровать, мужчина дотронулся рукой до одеяла, нежно его погладил. — Дело в том, что я плохо сплю по ночам.

— И что? — постепенно приходя в себя, я недоуменно захлопала длинными ресницами.

— А то, что я хотел еще раз убедиться в том, что сделал правильный выбор.

— Но… как вы сюда попали? Зачем?