Два Обещания

В своем воображении Николас продумал план до мельчайших деталей: как они с охранником вернутся в здание клиники, что будут говорить, если к ним пристанут с расспросами санитары, как откроют центральные ворота, после чего сбегут через пожарную дверь. Николасу пришлось бы тащить паренька с собой, если потребуется − под дулом пистолета, чтобы никто не отрезал им путь, пока они будут бежать через парк до машины. Может, ему не придётся везти своего заложника до Одары, Николас высадит его где-нибудь неподалеку от клиники, в ближайшее время попытается связаться с ним, вернуть машину. А если быть совсем наивным – каким-то чудом, после того как возвратится на службу, отблагодарит за содействие. Нет, Николас в любом случае хотел бы его поблагодарить. Ведь в этой сказке Дэнис своим появлением спас ему жизнь… Кто же знал, что в реальности этот блистательный план будет испорчен впечатлительным педиком, напрудившим в штаны. Дэнис сжался под взглядом Николаса, нос и кончики ушей паренька вспыхнули краской.

– Я шел в кусты, чтобы отлить, когда нашел вас, – изрек он, печально опустив глаза в пол. – Вы наставили на меня пистолет, я ничего не смог поделать!

Слезы брызнули из глаз Дэниса одновременно с тем, как целая армия санитаров заполнила коридор. Николас подавил тяжелый вздох. Как он устал от этого дурдома.

– В твоем ружье нет патронов, и я надеюсь, ты не станешь делать глупостей, – сказал он едва слышно пареньку. Дэнис кивнул. Тогда вороной депос наставил на санитаров пистолет. Их было шестеро, включая медсестру, которой не посчастливилось выйти на дежурство этой ночью.

– Руки! – закричал Николас, представив, что он снова на службе и эти депосы – задержанные, а он имеет полное право указывать им, что делать. – Оружие бросить! Под оружием я имею в виду шприцы, все, что у вас есть в карманах. Всё на пол! Вот так! А теперь к стенке, живо!

Если бы потребовалось, он бы выстрелил в воздух, чтобы они отбросили сомнения насчет серьезности его угроз. Ему оставалось надеяться, что они не решатся проверить, блефует ли он, и им было ничего не известно о неисправности маленькой пушки, подаренной Расселом. Николас ни за что бы не предположил, что ситуация примет такой оборот. Теперь медсестра смотрела на него умоляющими глазами. Санитары выстроились в ряд у стены, некоторые заложили руки за голову, другие оглядывались, не торопились выполнить его указания. Дэнис все еще дрожал, стоя рядом с вороным депосом. На его стороне охранник чувствовал себя в безопасности, окончательно смирившись с ролью соучастника. Они были не единственными присутствующими в коридоре – разбуженные шумом, из-за косяков дверей выглядывали пациенты. Те, кто был посмелее, выходили в коридор. В полумраке, озаренном единственной лампой, Николас узнал Бэнко, косящегося на него круглыми глазами. Кто-то рассмеялся. “Ник поработил големов”, – прошептал парень, который на уроке арт-терапии изображал шамана. “Эта ищейка еще безумнее, чем кажется”, – то был Лисер. У него, так же как и у санитаров, в глазах поселился страх.

– Мне нужна куртка и ботинки, – обратился Николас к пациентам. – Там, в моей палате, в шкафчике. Бэнко, достань, пожалуйста, Дэнис, возьми у него.

Дэнис подчинялся его просьбе с рвением безропотного слуги. Ноги Николаса были изрезаны в кровь от беготни по парку, но он не чувствовал боли, когда пытался втиснуть их в ботинки. С помощью Дэниса вороной депос натянул куртку, в помещении ему сразу стало жарко. Он решил, что это знак – больше медлить нельзя.

– Сейчас один из вас дойдет со мной до ворот. Мне нужно, чтобы они были открыты. В случае, если вы предпримете хоть малейшую попытку меня задержать или вызовете полицию, я прикончу заложника. Все ясно? Всем?

Николас решил взять с собой Дэниса. Оставалось надеяться, что от паренька больше не стоит ждать неприятностей. Николас обернулся на пациентов, тех депосов, с кем он делил месяц заточения. Его сердце дрогнуло, когда он встретился со взглядом янтарно-желтых глаз. Еромана с трудом можно было заметить: он стоял поодаль, у подоконника, как и остальные, разбуженные ночью, выглядел взъерошенным и сонным, словно не он сегодня привел Николаса к незапертой пожарной двери и исчез, растворившись в темноте свободы. Казалось, рыжий пациент смотрел на Николаса без интереса, словно сквозь него. Но его глаза не были потухшими. В них читалась насмешка, будто он уже знал, что у Николаса ничего не выйдет – эта попытка все равно что прыжок, ускоряющий падение в бездну. Кому, как не Ероману, было известно о неудавшихся побегах.

– Ероман тоже пойдёт со мной, – нарушил тишину голос Николаса.