Два Пакистана

Однако нельзя составить себе полное представление о городе, если ходить лишь по главным улицам. Давайте зайдем на окраину, в кварталы, где живет беднота — поденщики и батраки. Здесь мы уже не встретим больших зданий. Друг к другу жмутся маленькие одинаковые двухкомнатные домики.

Домики бедноты в Мохенджо-Даро напоминают квартал поденщиков в Хараппе. За убогими жилищами расположены ровные ряды круглых площадок из кирпичей, где в больших ступах размалываются зерна, а мука хранится у реки в просторных амбарах с кирпичным фундаментом.

И в Мохенджо-Даро и в Хараппе, так же как и в городах Месопотамии, светскую власть наверняка поддерживали религиозные институты. Но во воемя нашей прогулки мы не нашли ни одной постройки, о которой можно было бы с уверенностью сказать, что это капище. Быть может, слой почвы скрывает место, где совершались религиозные обряды; а быть может, оно скрыто буддийским храмом, выстроенным позднее. Не найдено ни одного святилища и в Хараппе. Поэтому мы вынуждены удовлетвориться найденными в городе мелкими предметами, хоть что-то говорящими о религии здешних жителей. Глиняные фигурки женщин свидетельствуют о том, что богиня-мать играла немаловажную роль в домашнем ритуале. На одной из печатей — образ божества с тремя лицами и рогом, сидящего, скрестив ноги, и окруженного слоном, тигром, единорогом и быком. Это божество, видимо, предшественник индусского бога Шивы. Судя по печатям, жители чтили некоторые деревья, например священную смоковницу, а также некоторых животных, главным образом быков, слонов, коз.

— Прежде чем вернуться в XX столетие, — улыбнулся мой проводник, — давайте «приглядимся» к тем, кто ходит по этим улочкам вокруг нас. Это люди среднего роста, с каштановым цветом кожи, удлиненной формой черепа и правильными чертами лица. Есть и Другие, с вьющимися волосами, темной кожей и резко очерченными губами, напоминающие пращуров индийского юга. Встречаются здесь и монголоиды с миндалевидными глазами. Они, наверное, прибыли с караванами верблюдов, которые привезли сушеные фрукты, а также бирюзу и другие полудрагоценные камни из Афганистана и Ирана.

— Посмотрите, как жители Мохенджо-Даро одеваются. У мужчин вокруг бедер обернут кусок материи, лишь на высокопоставленных лицах и жрецах вышитые хлопчатобумажные одежды. У многих борода и бакенбарды, но выбрита часть верхней губы, так же как у их современников в Шумере. За городом рабочие в большинстве случаев ходят обнаженными. Женщины одеты в коротенькие юбочки с лентой, застегнутой брошкой. Более богатые дамы вместо ленты носят жемчужный пояс. Верхняя часть тела остается обнаженной, но с шеи спадают тяжелые бусы из глиняных шариков или полудрагоценных камней. У самых высокопоставленных женщин ожерелье из серебра или позолоченной бронзы. На голове у каждой широкое веерообразное украшение. Более сложные прически у мужчин. Сановники повязывают голову ленточкой.

— Интересное зрелище, — замечаю я, — хорошо бы также понять, о чем они говорят.

Лицо доктора Валиулла погрустнело.

— Этого мы, возможно, не узнаем. Многие ученые пытались разобрать надписи на печатях, найденных в Мохенджо-Даро, в том числе и чешский профессор Грозный, однако пока безрезультатно. И это не удивительно, так как нет ни достаточно пространных надписей, ни текстов, с которыми их можно было бы сравнить. Ближайший к ним по времени письменный документ на 12 или даже 15 столетий моложе. Я имею в виду эдикте! которые правитель Ашока приказал выбить на скалах в III столетии до нашей эры. Но если бы благодаря счастливой случайности нам и удалось прочитать эти протоиндские знаки, мы бы, наверное, немногое узнали о жителях Мохенджо-Даро. На печатях, вероятно, написаны имена их владельцев или изображенных на них божеств. Однако давайте вернемся на широкий проспект, вдоль которого тянутся лавки красителей, продавцов лекарственных трав и брадобреев. Я сейчас думаю о том, что могло послужить причиной гибели этой древней цивилизации. Давайте еще раз поднимемся на цитадель и представим себе картину падения города.