Два пера горной индейки

— Настолько же, насколько вы уверены в том, что отпечатки ваших пальцев не могут повториться. Должен вам сказать, — продолжал я, — что каспийский улар не только редкая птица и краснокнижный вид, каспийский улар имеет очень небольшую область распространения. Просто крохотную. Его ареал ограничивается незначительным участком Закавказья (горы Армении и Малого Кавказа), а другой подвид обитает в восточной части хребта Копетдаг в Туркмении. Если взять географическую карту Советского Союза размером с открытку, то ареал этого вида мы можем определить двумя точками остро отточенного карандаша.

— Но это замечательно! — по-мальчишески радостно воскликнул Котлов. — Потрясающе! Давайте посмотрим по карте.

Мы подошли к висящей на стене карте, и я, пользуясь карандашом, показал горы Копетдага:

— Здесь места, как видите, малонаселенные. А вот на Малом Кавказе, — перенес я карандаш через Каспийское море, — погуще. Но селятся люди, конечно, по долинам. Только ученые-физики живут на горе Актау да горнолыжники под горой. Я езжу туда кататься. Летом у меня экспедиции, поэтому отпуск беру зимой и работаю тренером по горным лыжам на туристских базах.

— Что такое Актау?

— Крупный спортивный центр: олимпийский комплекс с бассейном, стадионом, многими спортивными площадками и гостиницами; горнолыжный подъемник в три колена, поднимающий на три тысячи метров; несколько турбаз и домов отдыха. Зимой это нынче горнолыжный курорт, куда съезжаются любители горнолыжного катания со всего Союза. Собираюсь туда в январе.

— И в этих местах можно поохотиться на улара? — поинтересовался Андрей Петрович.

— Охота во всем районе запрещена. — Котлов слушал меня очень внимательно. — К тому же добыть улара может только хороший охотник и физически сильный человек, ибо для этого надо подниматься на гребни и вершины гор. А птицы бегут очень быстро и потом перелетают на другую сторону ущелья. И тогда надо начинать все сначала. У среднеазиатских народов человек, добывший улара, считается лучшим охотником и даже героем. В последние же годы такой трофей делает человека браконьером.

Котлов составил акт экспертизы, в котором формулировка определения перьев была весьма осторожной: «По всей видимости, перья принадлежат каспийскому улару, добытому в период с августа по октябрь».

— Спасибо, Александр Владимирович, — сказал следователь, — теперь у меня к вам есть еще один вопрос. Скажите, пожалуйста, где вы были и что вы делали восемнадцатого ноября?

Он опять смотрел строго и холодно. Меня это сразу разозлило. Только что я ему помогал, мы вместе работали, и тут вместо благодарности такая отчужденность. И потом, что ему надо? Какое право он имеет вторгаться в мою жизнь? Но я сдержал себя и так же холодно стал отвечать:

— Восемнадцатого ноября?

— Да. Где были, с кем встречались?..

— Три недели назад? Черт-те знает, не так просто... Посмотрю записную книжку. — Я полез в карман за своей «склеротичкой». В напряженные дни я записываю перечень дел.

— Это суббота, — подсказал Котлов.

— Тогда проще. — Я нашел уже календарник с пометками. — Даже очень просто. Я ездил консервировать на зиму дачу. Выехал на машине с женой и сыном в пятницу, семнадцатого ноября, и вернулся в воскресенье, девятнадцатого, вечером.

Котлов спросил, где у меня дача и как туда проехать, кто соседи и с кем из них я общался в эти дни. И все это записал. Попрощались мы с ним, не подавая друг другу руки.

2

На третий день моего пребывания в гостинице «Актау» я пришел после обеда к себе в номер и развалился на кровати с журналом «Наука и жизнь». Мышцы ног с непривычки побаливали, но это томящее ощущение, что мы называем «крепатурой», вполне естественно для начавшего тренироваться лыжника и даже в какой-то степени приятно. Только было я собрался положить журнал и вздремнуть, как отворяется дверь и входит Котлов. Андрей Петрович Котлов своей собственной персоной. Он в пиджаке, надетом поверх тренировочного костюма.

— Как поживаете, Александр Владимирович?

— Прекрасно! Какими судьбами, Андрей Петрович? — поднялся я с кровати.

Котлов не отвечал. Он окинул взглядом комнату, подошел к окну и посмотрел со второго этажа во двор. Потом пощупал, теплая ли батарея.

— С кем вы тут живете, Александр Владимирович?

Отвечаю, что с одним инструктором из Минска.

— А сейчас он где?

— После обеда пошел крепления наладить одной девочке, — отвечаю.

— Александр Владимирович, мне нужна ваша помощь. — Он наконец сел. — Вы единственный пока человек, на кого я могу здесь положиться. Вы ведь не курите?

— Нет, не курю. Но вы можете курить, откроем окно — быстро проветрится.

— Спасибо, я тоже не курю. Ну что же... Жить можно.

Комнатка у нас с воронье гнездо — две кровати, две тумбочки, два стула и небольшой письменный стол. Все это вплотную друг к другу. Под кроватями рюкзаки, горнолыжные ботинки и всякий спортивный хлам. Но по меркам гостиницы «Актау» у тренеров роскошная жизнь. Лыжники живут по четыре человека в такой комнате, а есть и кровати двухэтажные.

Котлов протиснулся на стул возле окна и сказал: