Два пера горной индейки

— Минутку! — И он стал размышлять вслух: — Убийца вернулся в гостиницу и, скорее всего, сейчас наблюдает за нами из темного окна. Вряд ли он выходил в дверь, мимо дежурного он пройти не мог, тот бы его запомнил. Да и не выпускают никого. Скорее всего, он вышел через окно и так же вернулся. Например, через окно уборной. Тем более что сегодня отгребали снег от всех окон первого этажа. Следов полно. Итак, убийца возвращается в гостиницу. Пистолет он берет с собой? Как бы вы поступили на его месте, Саша?

— Спрятал бы где-нибудь в снегу в заметном месте, — не задумываясь ответил я.

— Не уверен... — возразил Амарян. — Ведь он где-то хранил его...

— А какое место может быть заметным при таком снеге? — спросил Андрей и сам же ответил: — Стена. Опустить пистолет по стене, и дело с концом. Надо посмотреть. Как только начнет светать, осмотрим все возможные для припрятывания пистолета места.

— Да, — согласился Юра, — пока не проснулись.

— Боюсь, спать нам всем сегодня не придется. Пошли. — Андрей стал выбирать из связки ключей тот, что от наружного висячего замка.

Пока Котлов писал радиограмму с просьбой при первой возможности выслать вертолетом опергруппу, пока он разговаривал с Козловым и долго допрашивал Шамиля, пока мы с Юрой перенесли на носилках труп в медпункт и Андрей с врачом его осмотрели, затем пока Андрей возился в фотолаборатории, ночь стала подходить к концу. Но Котлов решил делать обыск в квартире Хударова, не дожидаясь утра и радиосвязи. Нам с Амаряном предназначалась роль понятых. Но перед тем как отправляться на обыск, уполномоченный поделился с нами результатом осмотра трупа:

— Вес пули 4,5 грамма. Я помню, что у пистолета Макарова пуля весит 6,1 при калибре 9 миллиметров, а у Токарева — 5,2 грамма при калибре 7,62. Никаких таблиц у меня под рукой нет, но путем простейших уравнений находим, что при весе пули от 4,4 до 4,6 грамма калибр должен быть 6,35. Стало быть, вероятнее всего, стреляли из пистолета Коровина («ТОЗ-ТК») или из браунинга 1929 года. Возможно — из браунинга образца 1912 года, что менее вероятно.

Теперь ранения. Близкая дистанция выстрела из пистолета определяется экспертами обычно порошинками, пламенем, копотью и газами. Но тоже не так просто. Бездымный порох даже при выстреле в упор не оставляет порошинок. Нет и пояса копоти вокруг входного отверстия, нет и следов пламени. Снаружи нет, — поднял палец Андрей, — но зато все это обнаружено внутри раны. При ранении в упор. У другого же ранения ничего не найдено и внутри.

Котлов, конечно, немного рисовался перед нами, ему, видно, и самому было приятно, что он сумел так быстро все определить.

— Отсюда возможен такой вывод: первый выстрел в спину произведен в упор, второй, вероятно, с некоторого расстояния. Не называю его пока. Также в спину. Можно предположить, что после выстрела пострадавший упал лицом вниз. Вторая пуля прошла навылет через сердце. Никаких других повреждений нет, — закончил Котлов и спросил: — Труп в медпункте?

Я ответил, что мы с Юрой перенесли его на носилках в холодное помещение спасфонда.

— И еще интересная деталь, — добавил Андрей. — Васильева убита из такого же пистолета и тоже двумя выстрелами. Ее застрелили в тот момент, когда она звонила в милицию. Один из выстрелов был сделан также в спину и в упор. Пошли! — решительно скомандовал он.

12

Котлов открыл ключом дверь комнаты Хударова и отпрянул. Тогда и мы заглянули в открытую дверь. На кровати спала девушка. Она не пользовалась ни ночной рубашкой, ни пижамой, а в комнате было жарко. Отстранив нас рукой, Котлов вновь вошел и прикрыл простыней разметавшуюся во сне молодую женщину. Ее поза и весь вид как бы конкурировали с развешанными по стенам цветными картинками с изображением женщин в подобных «костюмах».

Андрей осторожно потряс ее за плечо:

— Проснитесь, просыпайтесь...

Девушка открыла глаза, посмотрела на него и со смаком потянулась. Но вдруг уставилась на Котлова, и выражение блаженства сменилось на ее лице сначала удивлением, потом ужасом.

— Спокойно, не волнуйтесь, — сказал Котлов, — милиция. Одевайтесь, мы подождем. — И попятился к двери.

Комната Хударова, в которую мы вернулись через несколько минут, находилась в полуподвале, в том же коридоре, где жил и Амарян. Высоко расположенное окно очищено снаружи от снега, что видно при неплотно закрывающей его занавеске. Кровать, шкаф, стол, два стула и тумбочка. А вот на тумбочке стояла вещь необычная для такого жилья. На ней стоял небольшой сейф. Старый, облезлый, видимо, давно списанный, но надежно закрытый.

— Я оперуполномоченный уголовного розыска Котлов, — представился Андрей и раскрыл перед дамой свое удостоверение. — Будьте добры, предъявите ваши документы.

— Документы? Какие документы? — хлопала глазами девица. Веки у нее не зеленые и не голубые, а лицо просто ребячье.

— Паспорт у вас есть?

— Паспорт есть, паспорт есть, — залопотала она испуганно и стала рыться в спортивной сумке. — Вот паспорт. Только я ничего не знаю.