Два письма

С этими мыслями и разговорами как-то не задумываясь подошла к дверям. В ателье меня встречали ничуть не менее радостно, чем сапожники. Дама-мастерица буквально готова была меня облизать, пока не проговорилась, что мало того, что сама сшила себе такую же юбку, но самой Нинэли Карповне (сказал бы ещё, кто это такая) и ей с её фигурой так редко удаётся подобрать интересный фасон, а тут ей идёт, и очень понравилось. И если у меня возникнут подобные интересные мысли, меня тут всегда готовы встретить с радостью. Дальше началась суматоха примерок и подгонок. От новой юбки я и сама пришла в восторг. Портниха очень творчески подошла к вопросу и мало того, что сзади внизу юбки сделала кокетку с заглаженными складками, она пришила поверх неё сложенную горизонтальную полоску и две пуговицы, словно это такой маленький стилизованный хлястик. Но восхитило не это и не то, что мне очень понравилась чёрная тёплая ткань, а то, что пояс сделали шириной сантиметров десять и он так красиво подчеркнул мою худосочную фигуру, а необязательный при таком крое ремень ещё и подчёркивал талию, что я вертелась у зеркала не в состоянии согнать с лица радостную улыбку. Если в прошлой юбке пояс был узкий и полностью скрывался под широким матросским ремнём, только шлейки были достаточно длинными, чтобы удерживать ремень в назначенном ему месте, то у новой юбки ремень размещался посредине широкого пояса, который начинался почти под грудью и это оказалось очень красиво. Застёжка была только справа на ряд скрытых клапаном пуговиц, а слева клапан был сделан декоративно, на самом деле клапана там не имелось, только небольшой запАх. Длина юбки чуть ниже колена, и с новыми сапожками чулки стоя были не видны. Тёмно синяя тёплая фланелька, которая совсем не из фланели, а из какой-то шерстяной ткани почти полностью повторяла длину и фасон моей белой форменки. За разговором я достала так и оставленную мне старую голубую куртку-робу, чем она мне нравилась особо, это единственный предмет гардероба из всех встреченных, где имелся один карман, куда можно было хотя бы затолкать карандаш и блокнот. У моряков хоть в брюках есть карманы, а юбка такими гадостями не отягощена, а я со школы как-то привыкла, что в переднике есть пара небольших карманов и в платьях мне мама в боковых швах по моей просьбе карманы делала. Но мастера увидев мою старенькую робу меня раскритиковали, и пока я расстраивалась и пыталась найти аргументы, что меня и старая она вполне устроит, на меня уже надели первично смётанную новую из такой же ткани. Меня отдельно похвалили за то, что я сегодня пришла как взрослая, в лифчике и можно прикинуть правильно ли сделали выточки под грудь. К моменту, когда через час пришёл Карл Генрихович с шинелью, после примерки он её ушёл отпаривать и усаживать для окончательной подгонки по фигуре, у меня уже почти не осталось сил. Но мерить шинель всё равно пришлось. Если бы в артель не располагалась в старом здании с толстенными кирпичными стенами и в примерочной не было бы чуть прохладно, от примерок зимнего обмундирования я бы наверно взвыла и истекла потом. Но в помещении было прохладно и сыровато, поэтому с точки зрения температурного баланса проблем не возникло. Достаточно длинная по-кавалерийски и приталенная по фигуре шинель смотрелась очень эффектно, на рукавах краснели сиротливые матросские звёздочки, а спереди сияли золотом пуговицы в два ряда. Я чуть распустила ремень с якорем и подпоясалась. Всё, вроде хорошо, но какое-то беспокойство, кроме того, что Карл Генрихович указал на некоторую свободу, в связи с тем, что внизу зимой носят немного больше белья и одежды. Пока я думала, как понять и сформулировать своё беспокойство, влезла умная дама:

— Карл, а грудь у девочки, как я тебя просила, ты учёл?

— Ну, я постарался и выпустил там немного спереди…

— Девочка! Расстегни сейчас шинель, а я тебе, куда нужно валики подложу и посмотрим…

Я расстегнула шинель, и мне под каждую грудь подложили плотные ватные валики. И когда я застегнулась, я поняла, что меня так беспокоило. Сейчас, особенно с учётом того, что на мне меньше белья и одежек, всё терпимо, а вот в определённые дни, когда почти неделю грудь набухает, ноет и как огнём горит, в этой шинели я бы извелась, в смысле, застегнуть её я бы наверно не смогла. А вот теперь с этими валиками, для моих грудок словно появились уютные норки-гаражики и видимо это отразилось на моём лице. Мне было приказано снимать, а Карл Генрихович сейчас всё исправит.