Два письма

— Да Бог с вами! В мыслях не было! Мне кажется, что над вами другие издеваются, а вы их почему-то слушаете… И между прочим, я пока ещё полноправный краснофлотец и меня вторые сутки не кормят, а это подрыв обороноспособности в моём лице и можно расценивать как враждебную диверсию! Я же вам всё написала…

Может мои слова до него, наконец, дошли, может он просто проснулся, но он вышел и скоро вернулся с открытой банкой тушёнки, куском хлеба и холодным чаем. Вы ели когда-нибудь холодную свиную тушёнку с холодным чаем? Как я ни старалась вылавливать в слоях твёрдого застывшего жира кусочки мяса, у меня ничего не вышло. По крайней мере съела пару ложек бульона в виде дрожащего желе с хлебом и запила несладким чаем. Всё это время особист сидел и буравил меня своим взглядом. Вздохнув, я отставила банку и кружку и приготовилась к продолжению этого спектакля. Но была сильно удивлена, был вызван Носов, который повёл меня в штаб базы…

Дальше начались мои боевые будни…

Глава 13. 10-е июля и далее

С утра в штабе почти никого не было. Опять сидела и ждала, только теперь у стола дежурного, который отвечал кому-то что-то по телефону. Пока шли с Носовым посмотрела на почти весь такой маленький одноэтажный городок, который похоже уже бомбили. Здание штаба оказалось может самым большим на небольшой площади, после узнала, что это здание местного вокзала, но размещался штаб не в здании, а в его не маленьком подвале. Ещё бросились в глаза два явно выделяющихся на общем фоне слева острая как заточенный карандаш колокольня местной кирхи, а справа похожая на шахматную туру высокая башня, наверно водонапорная. Вообще, вокруг очень зелено и на парк похоже…

Ох, и тяжело же неповоротливая военная машина включает в свой оборот новые части. Все вокруг даже не ходят, а бегают, деловитые, озадаченные, а я как кот на подоконнике по отношению к швейной машинке. Тут мои тоскливые мысли прервали крики про авианалёт, и мы с дежурным и ещё двумя моряками даже до вырытых у штаба щелей добежать не успели, как грохнуло, земля ударила по ногам, и меня невидимой могучей рукой бросило на бегущего рядом лейтенанта. Когда проморгалась от запорошившей глаза пыли, оказалось, что всё уже закончилось, вернее, бомбёжку сорвали наши истребители и сейчас они над нашими головами так-такали пушками и взрыкивали трещотками пулемётов, а мы все, как пацаны на заборе, стояли пялились в небо и болели за наших. Всё оборвалось внезапно, когда с неба прилетела пуля и сшибла фуражку с какого-то моряка в очках-колёсах с видом сельского бухгалтера. К счастью, зацепило его вскользь, сбоку почти на затылке сверху вниз, словно рубленая сильно кровоточила рана, а глаза у бедолаги не очень хорошо плавали. После довольно долгой суеты, пока я прижимала к его ране оказавшийся у кого-то чистый носовой платок, нашли бинт, которым я примотала к ране уже пропитанный кровью платок. Вот, ведь только и занимаюсь, что помощь медицинскую оказываю…

"Странно, ИПП вроде уже давно изобрели и в войсках должны быть…" — удивлённо посетовал Сосед.

"А что такое ИПП?"

"Индивидуальный перевязочный пакет. Тем хорош, что стерильный, в клеёнке и у него уже есть две готовые ватно-марлевые подушечки на рану накладывать и булавка английская на всякий случай. Кстати, заведи себе, вещь нужная."

С одним матросом повели раненого в госпиталь, я как помощь оказавшая, а он как проводник, потому, что я здесь ничего не знаю. В госпитале, где перемешались флот и армия, после передачи раненого в умелые руки медсестёр, я вспомнила про свои ободранные колени и попросила ватку с йодом. В выделенной мне комнатушке я не только промыла и обработала свои царапины, но сняла и привела в порядок свои уже изрядно пережившие юбку и куртку. К счастью я уже автоматически была со своей котомкой, откуда выудила и надела лифчик с подшитыми мягкой тряпочкой чашечками, потому, как ещё с утра почувствовала, тяжесть в сосках и как налились груди. А значит, уже через день у меня "эти дни", а до этого будет безумная чувствительность сосков, когда любое касание, как кипятком ошпаривает. Но за это смогла снять майку и без неё надеть куртку на голое тело, слишком здесь жарко. На выходе ещё почистила умурзанной до неприличия дежурной щёткой свои сапоги, на которых обнаружила две глубокие вертикальные царапины, это я наверно пока вчера по палубе ползла об какие-то заусеницы прорезала. Приведённая в порядок, умытая, успев перезаплести косичку я пошла, являть себя пред начальственные очи…

Начальник базы генерал-майор Кабанов, как мне сказали, с утра умотал в какую-то бригаду, мне сразу представился полевой стан на краю колосящегося пшеничного поля и собрание промасленных трактористов за столом под навесом в обеденный перерыв. Кто ж знал, что бригада, это больше полка и вообще стрелковая, а она здесь главная сила обороны полуострова вместе с артиллеристами и лётчиками. Вообще, если бы не знала и не долетающий иногда характерный морской запах, не подумала бы, что я на полуострове и вообще на берегу.