Два письма

Знала бы, то при оформлении отпуска запросилась бы в Белозерск, и были бы у меня проездные, но ведь не знала ничего. А сейчас я должна явиться по новому месту службы, где меня никто не знает, а в Кронштадт меня по моим документам теперь и не пустят, я ведь там теперь и не служу получается. Я зачем-то снова пошла к кассам, где меня несколько раз толкнули, на лестнице притёрли к стенке, а в зале я обнаружила, что у меня взрезана мамина сумочка, с которой я поехала. Если бы я не положила деньги в чулок, а документы не сжимала в руке, то сейчас бы ничего из этого у меня не было, а так я утратила только зеркальце и ключи. Хоть Сосед и сказал, что найти вряд ли что-нибудь смогут, я пошла в милицию. Если честно, то меня впервые в жизни обворовали, и я была возмущена и обескуражена, ведь я совершенно ничего не заметила и даже сказать когда именно и кто это сделал, не могу. В милиции здоровенный сержант в белой гимнастёрке, которая с трудом удерживала его телеса, выслушал меня и поинтересовался, буду ли я писать заявление, и что именно у меня украли. Узнав, что именно пропало, он усадил меня в сторонке рядом с перегораживающим дежурную часть барьером, сунул в руки кружку, в которой бултыхался несладкий прозрачный остывший чай. И стал просто болтать, попутно выясняя, что меня сюда привело. А потом рассказал мне какой заработок освоили вокзальные мошенники, в принципе ничего нового, раньше они в сезон перекупали билеты на юг, то теперь на Восток. А так как поездов и билетов стало мало, то им и работать легче. То есть за обычные деньги в кассе купить билеты практически не возможно. Они, конечно, ловят, но поймать с поличным очень трудно, а без доказательств прокуратура не пропустит возбуждение дела, вот и получается, что максимум, что можно сделать это задержать на несколько дней или если есть повод, определить на пятнадцать суток. Вот так и живём… Только имей в виду, если будешь с рук у мошенников покупать, то мы и тебя можем взять, потому что ты участвуешь в мошеннических действиях…