Два плюс один

— Спокойно, товарищ подполковник! — подался назад Егор и, вскинув руки на уровень плеч, растопырил пальцы — нет у него ничего, можно не бояться. — Фролов!

Евдокимов не стал вытаскивать оружие, но продолжал держать пистолет за рукоять.

— Проблемы у меня, Павел Евгеньевич.

— Ну, слушаю.

— Покушались на меня.

— Опять на меня думаешь? — поморщился Евдокимов.

— А вдруг?

— Я здесь точно ни при чем… Но если еще раз вот так появишься… Достал ты меня, Фролов!

— Павел Евгеньевич, держите себя в руках.

— Кто на тебя покушался? — вздохнул Евдокимов.

— Сказали, что привет от Каплина.

— От Каплина?

— Но сказать можно все что угодно. У киллеров тоже бывают «легенды». У меня была…

— Я никого за тобой не присылал.

Егор качнул головой. Он вроде бы и верил Евдокимову, но в то же время пришел к нему за ответом. А в прошлом году было сделано предупреждение. Если вдруг что, сказал он тогда, разговоров больше не будет. А дал слово — держи. Если так, он просто обязан был сейчас убить подполковника.

Тот, похоже, учуял опасный ход его мысли, рука снова потянулась к пистолету. Но Егор пристально посмотрел на него — не стоит пытать судьбу, говорил его взгляд.

— И Каплин не мог тебя заказать, — продолжил Евдокимов.

— Почему вы так думаете?

— Ему сейчас точно не до тебя. Покушались на него. Он сейчас в больнице, в критическом состоянии.

— Кто покушался?

— У него было много друзей. Но друзья стали врагами. Теперь у него много врагов. Он кинул всех, кого только мог, и сорвал с этого большой куш. Только вот сбежать не успел. По дороге в аэропорт его и подстрелили.

— А Наташа? — встрепенулся Егор.

— Жива. И она жива, и ребёнок. Она в больнице, с мужем. Гордая штучка.

— В смысле?

— Да есть там у нас один, простой как… А ты не знал, что на Каплина покушались?

— Вы думаете, что это мог быть я?

— Да нет…

— А зря, — усмехнулся Егор.

— Не понял, — напрягся Евдокимов.

— На меня и в октябре покушались. Тоже от Каплина.

— От Каплина?

— Ну, это мне недавно сказали. А могли сказать еще тогда… Каплин «заказывает» меня, я об этом узнаю. Моя реакция?

— Ты бы не стал убивать, — задумчиво проговорил Евдокимов. — Голова у тебя не горячая. Ты бы сначала разобрался…

— Это вы так думаете. Потому что знаете меня… Может, это подстава такая?

— Подстава?

— Стреляют в меня, а попадают в Каплина.

Возможно, тогда в лесу Егора и не собирались убивать, а только инсценировать покушение и скрыться с места, оставив после себя след, который должен вывести его на Каплина. Егор принимает вызов, отвечает ударом на удар, и Каплин отправляется к праотцам… Реален такой вариант? Слишком сложно. Слишком глупо. Но жизнь — это не просто игра, жизнь — это театр абсурда.

— В него и так попали.

— Когда?

— Позавчера днем.

— А киллеры были вчера утром… Может, все-таки от вас весточка?

— У нас работали профессионалы, они бы не промахнулись, — качнул головой Евдокимов.

— Работали?

— Нет больше системы. И возможностей больше нет.

— А закон?

— Закон есть.

— Закон защищает семью Каплина?

— Должен.

— А Наташе угрожает опасность?

— Возможно… Каплин вывел в офшор очень большую сумму денег, ключи со счетом могут находиться у нее.

— Ее могут похитить?

— Вместе с ключами.

— А кто может ее похитить?

— Я же говорю, у Каплина много врагов. И они не террористы. В смысле, никто не берет на себя ответственность за покушение.

— Но вы же кого-то подозреваете?

— Я этим делом не занимаюсь.

— Но информацией владеете.

— Нет информации. Есть только предположение. И уголовное дело. Против Каплина. Он брал кредиты и не возвращал.

— Брал кредиты в банках?

— Уголовное дело возбуждено по заявлению банка, — кивнул Евдокимов. — Но кредиты он брал и у бандитов.

— Которых затем кинул?

— Ты сам понимаешь, что такое не прощается.

— И кого из бандитов он кинул?

— Из бандитов… — усмехнулся Евдокимов. — «Белые воротнички» сейчас куда опаснее бандитов. Взять того же Каплина, думаешь, он не убивал?

— Убивал?

— Факты есть, а доказательств нет… И служба безопасности очень серьезная.

— А вы говорите, что Каплин не мог меня «заказать», — напомнил Егор.

— Сейчас не мог… А тогда, в октябре, да, тогда мог… Ты же не станешь выяснять с ним отношения? — нервно спросил Евдокимов.

— Ну, он же вроде как в критическом состоянии.

— Вот и я о том же. Он и без того наказан. И вариантов у него не осталось. Если выживет, его посадят.

— Если умрет, ляжет в землю, если выживет, сядет… — усмехнулся Егор. И, немного подумав, добавил: — Или за границу смоется.

— Если смоется, то с концами… Не надо его трогать. И в его дела впутываться не надо.

— В его дела?

— Ну, Каплин же не просто так тебя «заказал». Ты и сейчас за его жену переживаешь.

— Переживаю.

— Там вокруг нее столько интересов переплелось.

— Вот и я о том же.

— Запутаешься. И не выпутаешься.

— Все возможно, — кивнул Егор.

— Все возможно, — повторил за ним Евдокимов, — кроме одного. О наших с тобой делах никто не узнает. Что бы ни случилось, ничего и никому…

— Мне никто не поверит.

— Но ты все равно держи себя в рамках. Не надо высовываться. Там, где Каплин, там с наскока не возьмешь. Если сам не запутается, кто-нибудь запутает.