Два полюса любви

– Так, – вынужден был признать Фернандо. – Но мои первоначальные намерения претерпели некоторые изменения.

– С чего вдруг?

– Нам надо многое обсудить. Например, твое письмо.

Письмо! Письмо, в котором она требует развода. Значит, он согласен!

Согласен… Согласен… Эти слова эхом отдавались в голове Бенедикт. Значит, на ее надеждах, что еще не все потеряно, что еще есть шанс разжечь былое пламя, что его любовь к ней не вполне угасла, – значит, на всех этих надеждах можно поставить крест. Обо всем забыть и не пытаться преодолеть всю ту ложь и боль, которые с такой силой окутали их взаимное чувство и разрушили его.

Итак, былого не вернешь. По крайней мере, если судить по выражению его лица, о любви речи быть не может. Его темно-карие глаза мрачно поблескивают из-под длинных ресниц, но он даже не смотрит на нее, а лишь бросает короткий злой взгляд и снова отводит его. Какая уж тут любовь!

Бенедикт ожидала, что он будет вести себя подобным образом. Именно поэтому она и решила не вступать с ним в переговоры, а просто послать ему официальное письмо с уведомлением, что начинает бракоразводный процесс.

– Я жду, – сказал он холодным, ничего не выражающим тоном. И снова зыркнул на нее глазами.

– Чего? – не поняла она.

– Ты собираешься обсуждать свои личные дела здесь? Прямо в толпе зевак? – Фернандо презрительным жестом обвел рукой недоумевающих туристов.

– Эй, мисс, – послышался голос с сильным южным акцентом. – Этот молодчик к вам пристает?

Бенедикт и забыла, что она экскурсовод. И, судя по тому, как туристы хмурятся, им не очень-то понравилось направление, которое приняла экскурсия. Стоять и глазеть на черноволосого незнакомца в джинсах далеко не то же самое, что на развалины замков. Тем более что за экскурсию как-никак деньги уплачены.

– Н-нет, – ответила Бенедикт, – просто…

– Просто этот молодчик, – прогремел Фернандо, задрав подбородок и испепеляя взглядом техасца в широкополой шляпе, – забыл представиться. Фернандо дель Альморавида де Санта-Крус, граф де Наварра. – Он несколько мгновений помолчал, наслаждаясь впечатлением, которое произвел его титул, а затем добавил небрежным тоном, завершая эффектное представление: – К тому же я муж этой сеньоры. Это так, между прочим.

Теперь эффект был полным. В толпе туристов раздались удивленные восклицания. Техасец переводил взгляд с Фернандо на Бенедикт, не понимая, что происходит, а затем спросил:

– Мэм, это что, правда?

А если сказать: вранье? Ведь он сам говорил: я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты мне противна, я презираю тебя! Это же его слова.

Для нее он – никто. Да он и раньше ничего не значил в ее жизни.

Только когда он в подобном расположении духа, лучше его не злить. Ибо стоит только вывести его из себя, и можно опасаться самых ужасных последствий. Он перевернет вверх дном все вокруг!

А все почему? Потому что такие у него представления о роли мужчины. Одно дело мужчина – он может говорить все что угодно. Может отрицать, что между ними что-то было, может вообще заявить, что видит ее первый раз в жизни. Но если она скажет то же самое сейчас, в весьма подходящих для такого заявления обстоятельствах, он от злости на стенку полезет.

– Правда, что греха таить, – ответила Бенедикт, чувствуя, как на нее наваливается невероятная усталость. – Мы… мы давно не виделись.

– И ей, разумеется, даже в страшном сне не могло присниться, что я заявлюсь сюда. – Тон Фернандо был уже совсем иным. От аристократичной брезгливости не осталось и следа. Теперь он объяснялся с окружающими как представитель их круга, свой парень, случайно оказавшийся в компании друзей, с которыми давно не виделся. Все было на месте – обаятельная улыбка, мягкий, мурлыкающий голос, честный открытый взгляд.

И результат не заставил себя ждать. Ему удалось растопить женские сердца, туристы-мужчины кивали, как бы говоря: «Ага, понятно!». Техасец же, который еще несколько минут назад бросился на ее защиту, теперь отступил в сторонку, не желая мешать воссоединению любящей пары.

– Но, – тем временем продолжал Фернандо, – у меня и в мыслях не было ничего такого. Просто нам с женой нужно кое-что обсудить. Нечто личное. А по телефону с ней не связаться, дверь она не отпирает, можно подумать – скрывается от меня…

– Я была в отъезде! – попыталась вклиниться Бенедикт.

Но разве она была в силах соперничать с Фернандо. Он полностью и безоговорочно подчинил себе аудиторию. Эдакий обеспокоенный муж, который огорчен разрывом, происшедшим между ним и его женой, и из кожи вон лезет, лишь бы загладить свою вину. В конце концов, причина ссоры – сущий пустяк!

И туристы, еще недавно с таким интересом слушавшие ее рассказ о древнем Майербауме, теперь развесив уши внимали сказкам Фернандо дель Альморавиды.

– Я не мог больше ждать… – продолжал он, – и поэтому решился на последний, отчаянный шаг…

Надо же! Пылкий влюбленный, одна мысль о разлуке для которого пытка.

– …и пришел сюда, зная, что найду Бенедикт, – закончил тот. – Мне нужно было увидеть ее, вы же понимаете.

Как же не понять! Лишь недоверчивый техасец решился задать Бенедикт последний вопрос: