Два призрака для сестренки Рэйчел

— Он хочет меня убить, но я уже мертв. Доверьтесь мне. Как только он подумает, что я умер, я нападу на него. Заберу девочку. Пожалуйста.

Я не хотела отпускать его. Я бы не отпустила.

Глава 8

Когда вам десять, вы считаете, что ваши родители знают все. В шестнадцать лет вы уверены, что они не знают ничего вообще. Если в тридцать лет вы не убедились, что они на самом деле все знают, то вам все еще шестнадцать. Наблюдая за тем, как мама сотрудничает с ОВ, я была впечатлена — она действительно знала все об этом долбанном мире.

Улыбаясь, я еще плотнее укуталась в шерстяное одеяло и подвинула складной стул поближе к небольшому костру, который Робби развел во дворе. Мама была рядом, сидела между мной и Робби, и мы в ожидании рассвета жарили над огнем зефир. Наблюдая за светлеющим небом, я изучала свое состояние. Я уже не спала нормально черт знает сколько, у меня дрожали руки и дыхание было замедленным. Я ужасно устала. Я ожидала, что очнусь где-нибудь в больнице или в машине скорой помощи, поэтому удивилась, когда пришла в себя на заднем сидении маминого Бьюика, по-прежнему на месте преступления. Завернувшись в овэшное одеяло, я выползла, чтобы найти Пирса в толчее журналистов и сотрудников ОВ. Но его не было.

Мы с Робби стояли в тени и с благоговением наблюдали за мамой, которая настолько хорошо разбиралась во всей этой системе, о которой я даже не подозревала. За счет своих смертельно серьезных угроз, замаскированных под легкомысленную суету, она не только добилась снятия с меня обвинений в умышленном уничтожении частной собственности, но также и остальные обвинения — выбитая дверь в ОВ и побег от стражи с неизвестным человеком — были с меня сняты. Сотрудники ОВ были более чем рады предоставить маме все, что она требует, если она будет говорить потише, пока три фургона новостей активно вынюхивают информацию.

Очевидно, у вампира, которого я помогла поймать, была богатая история похищения людей, но за все эти годы он ни разу не попадался. Я ненавидела такую работу, но не думаю, что смогла бы отвертеться от этого в будущем. Поэтому пока моя мама, Робби, я и девочка молчали — ее родителям обещали много денег, чтобы провести реабилитацию для Сары или на поступление в университет, на ее выбор — вампиру предъявили обвинение всего лишь в похищении, а не в других более серьезных преступлениях, таких как растление малолетних.

Это не обеспокоило меня так, как я ожидала. Он отправится в тюрьму, и если вампирское правосудие такое же, как и у остальных видов, то, вероятно, однажды он проснется с деревянной ложкой, воткнутой в сердце. Вампирам также не нравятся педофилы, как и остальным парням.

Наш с Робби приезд в ОВ был причислен к анонимному звонку, тем самим овэшники оказались единственными героями. Все равно. Пусть даже все обвинения против меня сняты, они могут сохранить эту информацию где-нибудь у себя. Мама, кстати, запретила мне водить машину. Боже, мне же почти девятнадцать!

От Пирса не было никаких вестей. Никто не вспомнил, что видел его, кроме моей мамы. Я глубоко вздохнула, поежившись, когда розовый цвет разбавил туманную серость, приближая восход солнца.

— Рэйчел, — заметила мама, поправив одеяло на моих плечах, — это третий вздох за несколько минут. Я уверена, он еще вернется.

Я поморщилась от того, что она догадалась, где блуждали мои мысли, затем снова уставилась на розоватые облака. Я знала, что первые лучи солнца вернут Пирса обратно, но я надеялась получить возможность попрощаться с ним.

— Нет, — сказала я, подняв свой зефир над пламенем, — он не вернется. Но ничего, все в порядке.

Мама обняла меня одной рукой.

— Ну, он не был похож на такого, которому все равно. Кто он вообще? — спросила она, и я почувствовала признаки тревоги. — Я не хотела спрашивать перед ОВ, поскольку он умчался, не желая быть замеченным, — добавила она, раздраженно выхватив мою палочку с зефиром. — Я не виню его, — продолжила она, дуя на охваченное пламенем лакомство. — Они могли бы свалить на него все дело. Я не люблю вампиров. Всегда гадость пихают под чужой коврик или в чужую тарелку.

Осторожно сжимая пальцами горелый зефир, она улыбнулась; в глазах отражалось пламя костра, делая их немного дьявольскими. Как и всякая ведьма ее лет, мама выглядела не намного старше меня, но одевалась соответственно человеческому возрасту, чтобы походить на других мамаш в округе. Однако в утреннем свете было видно, как молода она на самом деле.

— Так он был кем-то из школы? — выспрашивала она, скрывая улыбку.

Я кивнула ей, разрешая съесть липкую массу, если она хочет, и когда она отвлеклась, я с беспокойством посмотрела на Робби. Он меня игнорировал.

— Просто парень, которого я встретила на площади, — произнесла я.

Мама обиженно нахмурилась.

— А вот это другое дело, мисс, — сказала она, но сильный толчок в спину получил от нее Робби. Положив руку ему на плечо, она напомнила, — вы говорили, что собираетесь на концерт.

Робби бросил на меня хмурый взгляд.

— Ой, мам, я сдал билеты, чтобы купить тебе подарок на солнцестояние.