Два пути России

– Здесь следует разделить две вещи. Есть вопрос экономической интеграции, и есть вопрос вступления в военно-политический альянс. Есть говорить о первом, то Россия могла бы даже с этим смириться, ведь такой сценарий не означал бы появления американских войск на Украине. Проблема кроется во второй сфере: несогласие Москвы здесь связано с ее жизненными интересами. И украинцам придется это принять. Если бы они высказались за вступление своей страны в НАТО, в ответ на их территорию вошли бы российские войска. И это стало бы концом Украины.

– Могут ли другие постсоветские республики вступить в Альянс, или Россия тоже будет им препятствовать?

– Украина имеет для России особое значение. Но, скорее всего, членства в НАТО других стран бывшего СССР Россия бы тоже не допустила.

– Российскую внешнюю политику (справедливо или нет) считают результатом путинского авторитаризма. Может ли в Кремле произойти какой-то поворот в сторону демократической системы?

– Опросы общественного мнения россиян показывают, что они презирают демократию. И в целом политику как таковую. Их интересует только частная жизнь. Интересуются тем, кто управляет страной, от силы 15 % населения. Неважно, останется ли в будущем президентом Путин. Вне зависимости от этого ее лидер все равно будет деспотом. Кроме того, россияне постоянно испытывают чувство угрозы, которая исходит не только от крупных держав, но и просто от соседей. Поэтому им нужен сильный правитель, который будет консолидировать общество. Россияне полагают, что демократия – это ерунда, а попытка ее внедрения – демонстрация слабости. Люди на Западе совершают ошибку, перенося собственный образ мышления о политике на российский менталитет.

– Но в начале 90‑х в России тоже существовало убеждение, что эта страна может повернуть в сторону либеральной демократии по западному образцу.

– Это были иллюзии, которым я тоже поддался. Но эти надежды не оправдались, потому что не могли оправдаться. Политическая культура этой страны меняется очень медленно. В ближайшие 20 лет Россия определенно не станет либеральной или демократической. Нужно знать российскую историю. Если там даже пытались внедрять демократию, то эти попытки быстро заканчивались провалом. Из-за своего исторического опыта Россия ставит на силу: права человека для нее значения не имеют.

– Значит, если в кругах общественности Польши и других европейских стран звучат голоса, что следует поддерживать российскую оппозицию, это тезисы, воплощение которых в жизнь не даст никакого эффекта?

– Оппозицию поддерживать следует, потому что она настроена прозападно. Однако не стоит тешить себя иллюзией, что она выиграет.

– Зачем же тогда нужна эта поддержка?

– Это просто моральная обязанность. Нельзя бросать людей, которые верят в нас и наши идеалы. Это имеет моральное, а не политическое значение.

– Возможно, проблема этой оппозиции заключается в ее оторванности от общества, в том, что она оперирует политическими категориями, которые непонятны простым россиянам?

– Это правда. Прозападные российские интеллектуалы пребывают в изоляции. Впрочем, факт, что самые сильные группы антисистемной оппозиции составляют националисты, тоже о чем-то говорит.

– Не станут ли эти националистические тенденции, то есть стремление к созданию национального государства, готового избавиться от таких конфликтогенных регионов, как Кавказ, препятствием для российских имперских амбиций?

– Между концепцией империи и национализмом противоречий нет. Ведь коммунисты были русскими националистами, а строили имперское образование.

– Но ведь речь идет об империи как многонациональном государстве…

– Да, но по задумке ими, а значит и остальными национальными группами, будут управлять русские, как группа обладающая большинством.