Два путника в ночи

Собака Леонарда Ильича, роскошная пожилая колли Эльвира, стоит рядом с хозяином. Римма на ходу треплет ее по загривку и бежит дальше. Леонард Ильич и Эльвира с сожалением смотрят ей вслед. Они бы с удовольствием побежали, да не зовут их! Римма вихрем слетает по бесконечной деревянной лестнице, колоколом вздымается коротенькая клетчатая юбочка. Внизу на причале покачивается на легкой волне кораблик, на капитанском мостике ждет капитан, обветренный, как скалы. Шумная стайка одноклассниц… Мальчики стоят отдельно, чуть в стороне. Повзрослевшие за лето, солидно разговаривают и курят… И среди них – Павел Костенко, умный, ироничный Пашка Костенко, математический гений и гордость школы… Римма знает, что он ждет ее, с нетерпением поглядывая в сторону парка, откуда она должна появиться…

Римма спит. На осунувшемся измученном лице ее улыбка…

Глава 15 Екатерина. Свидетели

«Присяжные заседатели, как правило, склонны верить свидетелям, – так начиналась статья дипломированного американского юриста и ученого Элизабет Лофтус. – Им кажется, что люди, видевшие случившееся своими собственными глазами, самые надежные свидетели. Однако это далеко не так. Исследования показали, что когда человек говорит: «Я видел», это на самом деле значит: «Я думаю, что я видел».

– Не согласна, – пробормотала я. – Если я что-то видела, то я это действительно видела, а не просто думаю, что видела.

Я сидела за своим новым письменным столом, переводила статью из американского журнала и параллельно раздумывала над убийством генеральши Медведевой. Пообщавшись накануне с соседями, я перебирала в памяти подробности услышанного.

Пятеро неизвестных, о которых говорили соседи. Вопрос – можно ли им верить? Пятеро неизвестных вошли в тот вечер в подъезд примерно с шести до одиннадцати.

Я откладываю в сторону американский журнал. Что там статья ученой американской женщины Элизабет Лофтус! Тут дела поинтереснее. Пятеро. Я достаю из ящика стола блокнот с оперативной информацией. Надо бы магнитофон… Но магнитофона нет, а записывать во время бесед мне не хотелось, чтобы не нарушить доверительной атмосферы, а потому пришлось делать заметки уже потом, по памяти, сидя на скамейке во дворе. Непрофессионально, но, увы, ничего не поделаешь – действовать надо быстро. В глубине души я испытывала угрызения совести «путаясь под ногами у следствия», как выразился однажды Кузнецов, но истина дороже.

Среди пятерых «засветившихся»… я с трудом разбираю закорючки в блокноте. Мужчина и женщина – их видела учительница Елена Архиповна из первой квартиры. Окно ее кухни выходит во двор, и ей видно, кто входит в подъезд. Их же видел профессор Максимилиан Павлович, возвращающийся из булочной, куда ходил за свежим хлебом. Хлеб привозят в шесть. Время примерно совпадает – между шестью и семью. Елена Архиповна говорит, что у парня длинные волосы и был он брит, а девушка была в жакете из норки.

А еще учительница видела девушку с косой, около семи, в светлой куртке и джинсах. Девушка вошла в подъезд, лица ее она разглядеть не успела.

Пенсионер-инвалид из третьей квартиры, Михаил Евсеевич, видел сразу троих. Мальчонок (sic!) вышел из подъезда в семь тридцать. В американской красной шапочке с козырьком и светлой куртке. Лет семнадцати-восемнадцати. Лица он не рассмотрел, было уже темно, а кроме того, мальчонок очень спешил, почти бежал.

В восемь вышел мужчина с плоским чемоданчиком. Разведка доносит, что это амант Клавдии Ивановны из седьмой, которая скромно об этом умолчала, но все и так знают.

Была еще одна женщина в белом пальто, ее видела соседка из одиннадцатой, когда спускалась по лестнице. Они столкнулись на первом этаже. Женщина в белом сделала вид, что рассматривает номера квартир, а когда увидела ее, сразу побежала наверх, на второй этаж. Похоже, из таких… Соседка понизила голос до шепота и выразительно подняла бровь…

Итак, удалось установить, что троих из вышеперечисленных – пару и мужчину с плоским чемоданчиком – видели также уходящими. Женщину в белом – из таких, – которая, видимо, осталась на ночь, и девушку в светлой курточке с косой уходящими никто не видел. Зато нарисовался бегущий мальчонок в бейсбольной шапочке, которого не видели входящим.

* * *