Два путника в ночи

Римма бешено извивалась, защищаясь, и Бизон, чувствуя в ней существо другой, чуждой ему породы, наливался злобой, от которой темнело в глазах. Он ударил ее по лицу наотмашь еще раз и еще, разбивая в кровь губы и нос. Голова ее дернулась, и она затихла, успев ощутить соленый вкус крови во рту.

Лека сидел в кресле, задумчиво смотрел в камин, когда сопящий Бизон появился на пороге, застегивая брюки.

– Злая, б… – пробормотал он. – Ну, что?

Лека пожал плечами, и они оба посмотрели туда, где у стены, скорчившись, лежал человек.

– Чего это он? – удивился Бизон. – Отдыхает?

– Подох! – сказал Лека. – Ты, сука позорная, замочил фраера!

– Как – подох? – не поверил Бизон. Подошел, нагнулся, растерянно выпрямился. Несколько секунд бандиты смотрели друг на друга.

– А бабу-то нельзя оставлять, – сказал наконец Бизон.

– Козел вонючий! – сказал Лека.

– Давай, тащи канистру! – распорядился Бизон. – По-быстрому! А я тут пошустрю насчет бумаг.

Власть как-то сама собой перешла к Бизону. Лека, матерясь, вышел. Бизон шагнул к вешалке, сорвал чье-то старое черное пальто, набросил на убитого. Рванул на себя дверцы буфета, выгреб всякий хлам, копившийся годами. На пол посыпались старые тетради, книги, пожелтевшие газеты и журналы. Разбросав ногами все это добро, Бизон принялся за полки. Покончив с полками, он оглянулся в поисках следующего объекта. Возбуждение его прошло, лицо стало угрюмым и страшным, как всегда после драки или убийства. Постояв в раздумье, пошел в спальню. Покосившись на разоренную постель, окровавленную женщину, лежавшую ничком в смятых простынях, присел перед тумбочкой.

* * *

Коломиец, чертыхаясь, возился со спущенным колесом. Он был у Ивана, когда пришла его охрана – дебильный Бизон и хмурый Лека, личность темная, игравшая непонятную роль при Иване, и они, уединившись в углу комнаты, принялись вполголоса что-то обсуждать. Его насторожила фраза, брошенная Иваном: «Без глупостей, понял? А то я тебя знаю!» Бизон сипел что-то в ответ… спрашивал. «Ну, прижмешь слегка! – засмеялся Иван, и Коломийцу стало не по себе. – Без бумаг не возвращайтесь!»

«Бумаги? – подумал Коломиец. – Какие бумаги? Генеральшины?»

Он не все знал, но и того, что было ему известно, было достаточно. Что-то носилось в воздухе. Слушок, шепоток, оброненное невзначай словцо. Есть бумаги, которые нужны Ивану. Иван много лет ходил в подчиненных генерала Медведева. Ему ли не знать, что в тех бумагах?! Об архиве генерала Иван говорил с Прохоровым, и они замолчали, когда он вошел. Он услышал лишь последнюю фразу, сказанную Прохоровым: «Охотников много. Чует мое сердце, здесь он где-то, надо бы взять!»

– Кооператив в Лескове, – говорил Иван подручным. – Найдете – и мигом сюда. Я буду ждать. Отстреляетесь – сразу же доложите!

Лесково? Он знал это место. Их дача, на которую он не заглядывал со дня смерти Лизы, находилась в Лескове. «Тем лучше! – подумал он. – Хорошая примета!»

До дачного кооператива оставалось около десяти километров, когда спустило проколотое переднее колесо. Он начал менять его, нервничая и роняя инструменты. Старался не думать, зачем едет. Он и сам не до конца понимал, зачем. Неясные мысли мелькали… Что-то вроде того, чтобы найти первому… каким-то образом обставить Ивана… вставить фитиль… отомстить. Устроить месть маленького человека большому за снисходительность, фамильярность, покровительство. Он испытывал любопытство… азарт, которого никогда раньше не замечал за собой. И еще мысль, неясная и неоформившаяся, что, если документы попадут в руки Ивана, то воры и бандиты останутся безнаказанными. Но эта мысль была мыслью второго плана, ибо Коломиец понятия не имел, что это были за документы, кого они разоблачат и выведут на чистую воду. Он ехал на «дело,» вооруженный маленьким, вороненой стали пистолетом с красивым и сильным названием «мини-кугуар», подаренным одноклассником. Тот служил в международной полиции ООН, и его полк стоял в Загребе. Пистолет он подобрал прямо на дороге в Краине Сербской, когда отступила сербская армия. Маленькая изящная игрушка в кармане придавала Коломийцу уверенности.

Ворота дачного поселка были открыты. Он медленно поехал по главной улице. Заметив свет в окнах одного из домов, заглушил мотор. Вылез из машины и дальше пошел пешком. Он видел, как из дома выскочил мужчина и побежал к машине, которая виднелась впереди на дороге. Открыв багажник, мужчина достал оттуда канистру и, сгибаясь от ее тяжести, побежал обратно. Коломиец осторожно подошел к окну и заглянул. В комнате царил беспорядок, пол был усеян старыми газетами и журналами. Дверцы буфета были открыты, этажерка перевернута. Мужчина с канистрой вошел в комнату, и Коломиец узнал его. Это был Лека. В ту же минуту из второй комнаты появился Бизон, и Коломиец отшатнулся от окна – ему показалось, что Бизон его заметил. Но тот его не видел, даже не смотрел в сторону окна. Он потряс папкой в воздухе и что-то сказал, улыбаясь во весь рот. Лека забегал по комнате, выплескивая бензин из канистры. Бизон открыл папку.