Два ракурса времени в истории Ричарда III

Короткие встречи во время дежурных, инспекционных поездок в Северный Йоркшир, который Ричард по — прежнему не оставлял без внимания, приносили больше печали, чем радости. Особенно для Анны, которая никогда не скрывала своих чувств. Расставания с принцем для неё всегда были тяжелы. Малыш повисал у неё на шее, пытливо всматриваясь в глаза и выспрашивал о времени следующего визита. Анна ничего не могла ему ответить, поскольку все сроки зависели от Ричарда. А он, как всегда, выглядел весёленьким бодрячком, бойко отшучивался в ответ на назойливые расспросы и как бы случайно отводил глаза в сторону, уклоняясь от определённых ответов из опасения излишне обнадёживать мальчика. Анна тоже выжидающе смотрела на него и ничего определённого не могла прочесть в его глазах, спокойных и непроницаемых, как маска. Ричард умел скрывать свои чувства, и одному Богу было известно, чего ему стоили эти расставания и расспросы после каждой поездки в Миддлхэм — замок его благополучного детства, романтической юности и спокойной, счастливейшей семейной жизни в бытность его Властелином Севера. А несчастливой жизни при его взаимной и беззаветной любви к Анне не было и быть не могло. Господь наградил его таким счастьем, за которое Ричард не уставал благодарить Его денно и нощно, умоляя даровать здоровье, долгие годы жизни и радости нового материнства его супруге, королеве Анне.

К сожалению, у Ричарда с Анной, кроме первенца Эдуарда, родившегося и всю жизнь прожившего в Миддлхэме, не было других детей. Несмотря на взаимную полноту чувств и постоянную жажду близости, Анне больше не удавалось забеременеть (что, во мнении подданных, довольно невыгодно отличало её от предыдущей королевы, Елизаветы Вудвилл, родившей за свою жизнь в общей сложности четырнадцать детей).

К моменту вступления на престол, Ричард, оставаясь верным своим пылким и искренним отношениям с Анной, уже не рассчитывал стать отцом многочисленного семейства (что в глубине души его в немалой степени удручало и становилось поводом для многих сплетен и пересудов придворных: «Бесплодная королева! Что может быть хуже?!»). По церковному закону он имел право развестись с молодой женой после нескольких лет бесплодного брака. Но Ричард III игнорировал это право, хотя мог и воспользоваться им даже при том, что женился на Анне, когда она уже была вдовствующей принцессой (что строжайше запрещалась принцам крови), так и не получив на то разрешение Папы Римского.

И тем не менее, о разводе с Анной не могло быть и речи. Ричард боготворил свою жену, и это было ясно всем, как божий день! Он не то, что наглядеться, — надышаться на неё не мог! Став королём, он не расставался с ней ни на один день. В любой сезон в любую погоду Анна сопровождала Ричарда во всех его поездках. Была королевой — соправителем в полном смысле этого слова.

За заботами о государстве Ричард никогда не забывал о своей жене и был самым нежным, верным и преданным мужем, которого только можно себе представить. Угождал Анне всем, чем только мог, выполнял любое её желание (не выходящее за рамки разумного и не в ущерб делу). А при том, что и сам он был несметно богат, Ричард III из своих личных средств выделил особую статью расходов, под названием: «Подарки для моей дорогой жены Анны» (расходные ордера до сих пор хранятся в архивах). Суммы расходов — астрономические. (И это при том, что налогами он свой народ не обременял, экономика развивалась интенсивно, страна богатела и казна пополнялась благодаря эффективной системе финансового контроля и управления, о чём также сохранились упоминания в архивах того времени).

Анна была восхитительно красивой женщиной: невыразимо прелестное лицо, тонких и безупречно правильных очертаний с удивлённым и слегка грустным выражением глаз даже сейчас, спустя пятьсот с лишним лет, поражает своей изысканной красотой.

На большинстве своих портретов Анна изображена в роскошных одеяниях, в горностаевой мантии, в короне, с распущенными волосами, волнистыми, длинными, пышными, хотя мода, которая в те времена диктовалась церковью, в Англии была совершенной другой. И даже открывать волосы, — а не то, что распускать их, — не разрешалось. Исключение не делалось даже для королев — ни до, ни после. Но для своей жены Ричард III сделал такое исключение, потому что её красота была для него ежедневным праздником любви и жизни, — главной и неотъемлемой частью его существования. День без Анны для него был равносилен дню без солнца. А о том, чтобы потерять её он даже думать не мог — дорожил её жизнью больше, чем своей: если бы на одну чашу весов можно было положить его жизнь, корону и королевство, а на другую — жизнь и здоровье его возлюбленной Анны, он бы вне вся всякого сомнения сделал выбор в пользу жены.