Два рейда

Посылая на самостоятельные задания, Вершигора предоставлял командирам рот полную свободу действий, чтобы каждый из них имел возможность проявить свою инициативу, этим самым давал понять, что он верит в их командирские способности.

Первое испытание выпало на долю пятой и девятой рот.

Пятая рота вышла из Мосира, совершила ночной переход, незаметно обошла Владимир-Волынский и заминировала железную дорогу. Через некоторое время на мине подорвался вражеский эшелон, груженный снарядами.

Командир роты лейтенант Ларионов не ограничился этим. Получив донесение от разведчиков о передвижениях гитлеровцев по шоссе Грубешов—Владимир-Волынский, он вывел роту к дороге и организовал засаду. Еле успели замаскироваться, как со стороны Грубешова появилась колонна вражеских автомашин. Партизаны подпустили гитлеровцев и открыли огонь. В коротком бою уничтожили двадцать фашистов и сожгли десять автомашин.

Рота Бакрадзе вышла к железной дороге Ковель—Владимир-Волынский. Партизаны установили мины расположились в засаде и стали ждать появления эшелонов. Прождали ночь. Напрасно. Противник опасался нападения партизан и избегал ночных перевозок. Но на этот раз и днем эшелоны не шли. От местных жителей Бакрадзе узнал, что поезда про ходят очень редко, да и то буквально ползут.

Утром сильно похолодало. Бойцы замерзли. К тому же разбирало зло из-за напрасного ожидания. Командир роты приказал старшине Боголюбову, чтобы тот выдал бойцам по сто граммов спирту и по куску вареной свинины. Ребята сразу повеселели.

Время шло, а эшелоны не появлялись. Не в характере Бакрадзе возвращаться с задания ни с чем. Он решил попытать счастья на шоссейной дороге, проходившей вблизи. Оставив часть бойцов у железной дороги сторожить эшелон, отвел роту к «шоссейке». Наиболее подходящим местом для засады был разрушенный мостик через реку Турью у села Блаженники. Здесь в прилегающих кустарниках и расположил он партизан.

Внимание заместителя командира роты Ивана Сердюка привлекла копна сена на холмике недалеко от дороги.

— Федя, полезай на копну, оттуда обстрел получше, — сказал он пулеметчику Грамотину.

Грамотин с помощью Сердюка забрался на копну, разгреб сено и удобно там устроился.

— Ну как? — спросил Сердюк.

— Лучше быть не может, как в гнезде: сухо, тепло и далеко видно, — весело отозвался пулеметчик.

— Смотри, не усни.

— Вообще-то поспать не мешало бы, — сказал Грамотин, но тут же спохватился и добавил. — Будьте спокойны, товарищ командир, не усну.

— Без надобности стрельбы не открывай. Подпускай ближе.

— Есть! — коротко ответил Грамотин.

Недалеко от копны, поближе к дороге, Сердюк оставил бронебойщика и возвратился на наблюдательный пункт, где застал командира роты Бакрадзе и политрука Тоута.

— Все в порядке, — доложил Сердюк.

— Как ты думаешь: придут немцы? — спросил Бакрадзе.

— Почему бы им не прийти? — удивился Сердюк. — Дорога накатана.

— Наберемся терпения, подождем, — сказал Иосиф Тоут.

У шоссе тоже немало пришлось померзнуть, зато надежды, оправдались, терпение партизан было вознаграждено. Наблюдатели доложили о движении автоколонны со стороны Ковеля.

— Быть наготове! Без команды не стрелять, — приказал Бакрадзе.

Автомашины подошли к реке. Остановились перед разрушенным мостом. Из передней машины вылезли два гитлеровца. Они осмотрели мост и пошли по проторенному следу в обход. Взошли на лед. Убедились — прочный. Здесь были видны следы прошедших автомашин. Немцы возвратились, сели в машину и поехали по льду.

Противник не подозревал, что вблизи моста притаились партизаны. Первыми переправились легковые машины. За ними последовали грузовики. Те, которые переправились, отъехали от реки, свернули на шоссе и остановились. Ждали, пока переправятся остальные. На лед спустился тяжелый грузовик. Только он добрался до середины реки — лед треснул, и машина осела. Речушка оказалась мелкой. Машина надрывно урчала, колеса буксовали. Из-под них летела жидкая грязь. Гитлеровцы повыскакивали из машин и кинулись к реке. Человек двадцать облепили застрявший грузовик и под команду начали раскачивать его.

— Удобный момент накрыть, — предложил Сердюк.

— Подождем, пусть все переправятся, — не согласился Давид.

Минут через двадцать гитлеровцам удалось вытащить увязший грузовик. С полчаса потребовалось им, чтобы переправить еще два. На противоположном берегу оставались три автомашины. Немцы решили облегчить переправу. Шесть человек направились к копне. Партизаны, затаив дыхание, следили за противником. Но начать стрельбу без команды не решались. Бакрадзе же команды не давал, выжидал.

Гитлеровцы начали выдергивать из копны слежавшееся сено. Оно плохо поддавалось. Вдруг один из них вскарабкался на копну, но получил сильный удар стволом пулемета в грудь и свалился вниз. В тот же момент сверху раздался грозный голос Грамотина:

— Хэнде хох!

Немцы на какое-то мгновение остолбенели, а затем что было сил кинулись к машине. Вслед им Грамотин полоснул из пулемета. Два фашиста свалились, а остальные еще пуще побежали.

Наблюдая эту картину, Бакрадзе понял: дольше ждать нет смысла. Он выпустил красную ракету.