Два рейда

Случай с массовой засылкой к нам шпионов заставил нас серьезно подумать об усилении бдительности. Был установлен строгий порядок приема новых бойцов. Такое право давалось лишь командирам батальонов (отрядов) с обязательной последующей проверкой особым отделом соединения.

Принятыми мерами возможности проникновения в наши ряды шпионов и диверсантов сводились к минимуму.

У нас праздник

23 февраля 1944 года — в день 26-й годовщины Советской Армии и Военно-Морского Флота — в селе Циосьме состоялся митинг. На небольшой сельской площади собрались местные жители, советские и польские партизаны. Наш праздник со-< впал с каким-то местным. Крестьяне прямо из костела с молитвенниками шли на митинг.

Посреди площади, запруженной народом, стояли санки. На них поднялись Вершигора и поручик Подкова. Петр Петрович окинул взглядом вдруг притихшую площадь, приветливо помахал рукой мальчишкам, примостившимся на плетнях и заборах, разгладил бороду и заговорил:

— Товарищи партизаны! Наши братья по оружию. Дорогие польские друзья! Сегодня мы вместе со всем советским народом отмечаем двадцать шестую годовщину Советской Армии. — Выждав, пока поручик перевел, продолжал: — День рождения Советских Вооруженных Сил мы празднуем в суровые дни войны. Созданная великим Лениным в годы гражданской войны и иностранной интервенции, первая в истории рабоче-крестьянская армия прошла славный путь…

Петр Петрович говорил о первых шагах молодой Красной Армии, отстоявшей завоевания Октября от посягательств внутренней контрреволюции и иностранной интервенции. Перешел к мирным годам. Упомянул бои у озера Хасан и разгром японских войск в Монголии…

Его слушали с большим вниманием. Казалось, затаили дыхание.

Мне впервые довелось слышать выступление Петра Петровича на митинге. Я привык его видеть в повседневной жизни. И теперь мысленно сравнивал его речь с пылкой, зажигающей речью комиссара Руднева и с простой, пересыпанной украинским юмором — Ковпака. И не находил общего ни с тем ни с другим…

— Война нарушила наш мирный труд, — продолжал Вершигора. — Красная Армия, весь советский народ поднялись на защиту Родины… Были у нас и неудачи, приходилось оставлять города и села. Врагу удалось захватить часть нашей территории. Но ему не удалось стать на ней хозяином, не удалось сломить моральный дух советских людей, убить в них веру в победу правого дела… Первый ощутимый удар врагу был нанесен под Москвой. Сталинградская битва была переломной в войне, а последовавшая за ней Курская — окончательно похоронила мечты фашистов о мировом господстве. С этого момента инициативой полностью завладели советские войска… Недалек тот час, когда вся советская территория, а затем и Польша будут навсегда очищены от фашистской нечисти…

Последние слова, переведенные поручиком, вызвали радостное оживление среди поляков. В особый восторг они пришли, когда Вершигора сказал, что на фронте против гитлеровцев бок о бок с Красной Армией сражаются польские воинские части, сформированные на советской территории и вооруженные новейшей военной техникой.

— Холера ясная! Вот бы до Войска Польского попасть! — сказал местный парень, стоявший рядом со мной.

Когда на площади восстановилась тишина, Вершигора заговорил о всенародной борьбе в тылу врага. В его речи пропала официальность. Да это была уже и не речь, а, скорее всего, задушевная беседа.

— У нас с вами общий враг — фашизм. И бороться против него мы должны вместе, — говорил Петр Петрович, обращаясь к полякам. — Я знаю много примеров, когда ваши земляки отважно сражаются в советских партизанских отрядах. Здесь же, бок о бок с польскими патриотами, воюют советские граждане, бежавшие из фашистского плена. На советской территории, временно оккупированной врагом, воевало соединение польских партизан под командованием Роберта Сатановского. Мы пришли к вам, чтобы бить врага на вашей территории. Здесь нас встретили как братьев. За это большое наше партизанское спасибо польскому народу…

Слова Вершигоры были встречены аплодисментами и одобрительными возгласами присутствующих.

— Мы благодарны за помощь и польским партизанам, с которыми мы установили хорошие отношения, договорились о совместных боевых действиях и уже провели ряд успешных боев по разгрому фашистских гарнизонов. Разрешите мне от имени советских партизан преподнести пану поручику Кунцевичу наш скромный подарок, — сказал в заключение Петр Петрович, взял из рук своего адъютанта автомат ППШ и передал поручику Кунцевичу-Подкове.

Поручик принял автомат, поцеловал его и громко прочитал надпись, сделанную на автомате: «В честь боевой дружбы советского и польского народов. От ковпаковцев». А затем поднял над головой подарок и выкрикнул:

— За вашу и нашу вольность! Армии Радецкой — сто лят! Hex жие Польска!

Над площадью послышались дружные возгласы: «Сто лят! Hex жие! Сто лят! Hex жие!»

— Один ноль в пользу Бороды, — сказал Клейн.

— Ты о чем?

— О митинге. Попомни мои слова: завтра о всем, что здесь сейчас делается, будут знать во всех весях. Это большая наша победами благодарить за нее мы должны Вершигору…