Два с половиной человека

– Яросла-а-а-а-ав, – завываю я, опускаясь на пол.

Только сейчас обращаю внимание, что с отчаянием прижимаю к груди сапожки, и откидываю их в сторону.

– Не реви, жить буду, – с усилием усмехается мужчина, но я лишь горше захожусь в рыданиях. – Рита, не сейчас! Давай, матрёшка, ну! Мне нужна твоя помощь.

Я резко замолкаю. Держась за стеночку, поднимаюсь и иду за ним, в гостиную. Я стараюсь игнорировать короткие волны, прихватывающие живот. Он словно каменеет на мгновение и тут же перестаёт меня беспокоить. Сейчас не время!

Ярослав устраивается на диване, стягивает пальто, рубашку. Я ничего не могу поделать с судорожными всхлипываниями, которые рвутся из моего глупого рта при виде рваной раны и сочащейся из неё крови. Но я делаю всё, что мне говорит мужчина.

Подаю полотенце (и ещё одно – подсовываю под его тело), нахожу аптечку, лью на порез обеззараживающее средство. Трясущимися руками сжимаю вместе края. Клею пластырь под аккомпанемент хриплого болезненного стона.

– Перевяжи теперь потуже, – распоряжается он, и я не выдерживаю.

– Тебе надо в больницу. Зашивать надо, Яр. Мне страшно, пожалуйста…

– Рита, делай, как я велю. Просто обмотай вокруг чёртовым бинтом и стяни потуже, чтобы эта царапина не расходилась!

– Ярослав, – хочу возразить, – не думаю, что…

– Так ты и не думай, конфетка, – резко обрывает меня на полуслове. – Я знаю, что мне нужно.

Я сжимаю губы, но не смею перечить. Выполняю то, что он сказал. Не могу передать словами, какие переживания вызывает во мне его тщательно сдерживаемая боль, бледное лицо в испарине, не ослабляющие напряжения бугристые мышцы рук.

Когда с перевязкой покончено, он встаёт с дивана, крепко сцепив зубы. Я понимаю, что он держит себя в руках, чтобы не вызвать моей паники. Но от этого мне не легче.

– Придётся нам, матрёшка, купить новый диван, как думаешь? – с напускным весельем бросает Ярослав. – Кажется, нет ни единого шанса, что нам когда-либо удастся привести его в порядок!

– Нам бы тебя для начала привести в порядок, – всхлипываю я.

– Не начинай, Рит. Всё хорошо. Видишь? Со мной всё в порядке. Побудь здесь, мне гостя надо проверить.

– Он что, ещё здесь? – вскрикиваю я.

– Был без сознания. Мне посмотреть надо, вдруг не успел уйти.

– Я иду с тобой, – заявляю мужчине.

– Да вот ещё, – с усмешкой говорит он. – Рит, не спорь. Мне важно, чтобы ты не подвергала себя и ребёнка никому не нужному риску.

Ярослав проходит мимо, касаясь ладонью моего живота. Я цепляюсь за его руку, задерживая этот жест, удерживаясь за растекающееся тепло.

– Я испугалась за тебя, Ярослав. Мне было страшно потерять тебя.

Он внимательно смотрит мне в лицо, смотрит мне в глаза. Что ищет? Да разве признается?

– Я знаю, матрёшка. Знаю. И я боюсь потерять тебя. Потерять вас.

Ярослав остаётся стоять неподвижно, только его голова склоняется к моему лицу, и он быстро целует уголок моих губ.

– Я быстро, Рит. Не бойся.

Ага! Легко сказать, не бойся, когда он и так пострадал и теперь еле передвигается, да ещё и на рожон лезет!

Если выбирать между его жизнью и собственной свободой, то какой, к чертям собачьим, тут вообще может быть выбор? Уж не все в полиции дураки работают? Кто-то да поверит и прислушается ко мне.

С такими мыслями я плетусь за Ярославом, поддерживая низ живота. Кажется, сегодня я чересчур перенервничала, раз его всё тянет и тянет.

Сейчас я только уговорю Яра позвонить в полицию и прилягу отдохнуть. А может, он успеет доехать до аптеки и купить мне токолитик? Нет, если я скажу, он ни за что не позвонит, а я не хочу, чтобы мужчина рисковал. Он и так рискует из-за меня…

Внезапная догадка настигает меня у входа на узкую чердачную лестницу. Ступеньки в каплях крови вызывают новый приступ страха, и я поднимаюсь под самую крышу таунхауса, придерживаясь рукой за стену для опоры.

Ярослав сидит на корточках и разглядывает пол. Не поворачивается на звук моих шагов, но протяжно выдыхает:

– Кажется, я сказал, чтобы ты ждала внизу.

– Я боялась, что он снова причинит тебе боль.

– И чем ты могла бы мне помочь? – усмехается Ярослав. – Придавить противника пузом к стене?

Я вспыхиваю и закусываю губу, проглатывая обиду.

– Ну зачем ты так?

Мужчина с трудом поднимается, и мне приходится перебороть желание броситься на помощь. Но ему ведь не нужна поддержка и опора в лице пузатой!

Чувствую, как во мне разгорается раздражение, но Яр подходит ближе, кладёт ладони на мои плечи и выдыхает мне в лицо:

– Упрямая, глупая матрёшка! Ну куда ты лезешь вечно? Рит, ты сама-то подумай: тебя раз толкнуть, и всё. Понимаешь, всё! Ты же не только за себя отвечаешь, конфетка. Не только себя беречь должна. Ты как жить-то с этим будешь, если потеряешь его из-за собственной неосмотрительности? А мне как жить прикажешь?

– А без тебя мне как жить? – начинаю я рыдать. – Как жить, если ты умрёшь из-за меня? Он ведь за мной приходил? Тебе опасно быть рядом. Тебе лучше отвезти меня в центр, и я дойду до полицейского участка…

– Ритка, – ахает Ярослав, – на меня смотри. Сюда. – Я поднимаю слезящиеся глаза на мужчину. – Ты выходила сегодня из дома?