Два секрета для бывшего (СИ)

— Моя ты девочка… Мне уже тридцать пять, я был женат два раза… — в этот момент он отвернулся к окну и засунул руки в карманы брюк. И я догадалась, что Герман не хочет чтобы я видела его глаза, — Но… Хотя кто знает… Да… Это было бы здорово… Самое время для детей. У меня есть все. Все что нужно и немного больше.

И в тот момент, глядя на его фигуру, мне стало понятно, что ребенок — это единственное, чего Германа нет. Но именно дети придают смысл всему этому богатству, накопительству и нечеловеческим усилиям при покорении вершин.

— Я говорю тебе об этом, практически исповедуюсь. Ты не такая какая-то… Ты другая, — он тогда опять повернулся ко мне и обнял, — С тобой хочется откровенничать.

— Я тебя люблю, Герман, — я смотрела в его глаза, я говорила искренне, хотя и понимала, что это звучит наивно. И может, этот небожитель, этот полубог в глубине души надо мной попросту потешается. Но я не умела врать.

— Если у нас появится ребенок, я его никогда и никому не отдам.

Тот день был самым счастливым в моей жизни… Я была уверена что Герман не соврал. Его империя, которую он создавал с восемнадцати лет, должна была впоследствии кому-то перейти. Нужны наследники, нужна своя кровь.

Я смотрю на повисшего на груди Котю. Наелся и задремал. А сосок изо рта не выпускает, так надежнее и спокойней. Я невольно улыбаюсь.

— Девушка, мы можем идти, — администратор подходит ко мне, правда она не улыбается. Даже любопытства в ее глазах нет, скорее едва заметный ужас. — Герман Александрович приезжает на работу в семи тридцати, всегда раньше…

— Я знаю, — киваю, откладывая в сторону Котю и застегиваясь.

— Конечно, — охотно соглашается девушка. Почувствовав, что я спустила его с рук, Котя тут же просыпается. Крохотное личико морщится, а я тут же шепчу:

— Тссс, мой хороший, мой зайчик… Мама рядом, мама тут…

Я беру на руки ребенка, и мы идем к лифту. Сейчас все решится. Вопрос жизни и смерти.

Глава 3. Катя

Глава 3. Катя

Мы поднимаемся на лифте целую вечность. Я смотрю на себя в зеркало и становится совсем грустно. Впалые щеки, синяки под глазами как у панды, да и волосы поредели. Наверно это из-за недостатка витаминов. Я каждое утро снимаю с расчески почти локон. Молчу что стало с моими зубами…

Я слышала что ребенок при беременности высасывает из мамы все соки. А у меня двое деток, так что все логично. Но… Боже! Я ужасная мать. Я не додала Мише. Да лучше бы я ходила вся лысая и без зубов, только он бы родился здоровым! Отворачиваюсь от своего отражения и встречаюсь взглядом с администратором. А вот она настоящая красотка, высокая, стройная, фигуристая. Она тут же опускает глаза. Да и я следом. Я чувствую этот страх. Люди боятся всего, что кажется нездоровым или несчастным, инстинктивно отстраняются.

Лифт останавливается на последнем этаже. Стеклянные двери медленно открываются. Не думала я что еще раз окажусь здесь… Я смотрю в пол, я с трудом держусь, чтобы не упасть в обморок от волнения. Наши шаги громко раздаются по мраморному полу.

— Подождите тут пожалуйста. Буквально пару минут, — произносит девушка и скрывается за огромной дверью. Я остаюсь стоять, держа в руках Котю… Он сладко спит, поел, уже хорошо… Вот бы он спал пока мы будем разговаривать с Германом… Мои мысли опять уходят куда-то в сторону. В воспоминания.

Я девушка северная. Всю жизнь прожила под Мурманском, в поселке городского типа. Там ходила в школу, там гуляла по каменистому речному пляжу… Там же я устроилась на свою первую работу. Мне было тогда четырнадцать, и я помогала продавщице в нашем сельском магазине. Платили копейки, но зато я не голодала! Да, мои родители были не самыми ответственными людьми…

Я мечтала что однажды все-все изменится! И когда моя лучшая подруга сообщила что после школы собирается покорять Москву… Я засобиралась вместе с ней. Мне Москва казалось такой светящейся, красивой, удивительной… Город, в котором происходят чудеса. Я мечтала там учиться. Получить профессию бухгалтера или дизайнера. Это ли не счастье! В магазине работать мне больше не хотелось, я устала таскать тяжеленные коробки и ящики…

Мне очень хотелось вырваться из общаги, в которой я жила с родителями. В которой скрипели деревянные полы, а окна зимой нещадно продувались. Неуютная комната в неуютном поселке на краю земли. Родителям было хорошо и так… Конфликтовать с опустившимися соседями, месяцами не работать и ругать мир за несправедливость. Дома постоянно было голодно и неуютно. А мама и папа были постоянно мною недовольны.

И даже когда мне пришлось вернуться беременной в свой родной поселок, я не отправилась к родителям, а сняла квартиру. Я знала что внебрачных детей мне точно не простят.

В родном поселке меня радовали только река и живописный лес на другой стороне. И когда опускалось солнце, оно красиво отражалось в глади воды. И я, когда выдавался теплый и свободный денек, садилась на лавочку и подолгу сидела, глядя вдаль, поглаживая животик.

— Девушка, проходите, — возвращает меня в реальность администратор. Она стоит в проеме двери, держась за ручку. Кивнув, молча иду.