Два Сэма. Истории о призраках

— Отведи меня домой, — брякнула я, поскольку это было первое, что пришло мне в голову. — Гарри, отведи меня домой.

Когда он наконец поднял голову, глаза его были красными, а голос доносился будто издалека.

— Иди вперед, — сказал он.

— И ты со мной. Давай.

Я взяла его под руки, попыталась поднять, и он встал на ноги с неожиданной легкостью.

— Ты ведь тоже это чувствуешь, Мими?

— Что чувствую?

— Покой. Можно так сказать? Место, где есть покой. Волшебное место.

Теперь слезы стояли в глазах и у меня. Я моргнула, чтобы избавиться от жжения, и они снова потекли. Нам обоим некуда было направиться, кроме как назад, к трапу.

— Гарри, пойдем со мной, ты отдохнешь. Еще не поздно. Еще есть время, чтобы все наладить.

— Ты права, — как во сне сказал Гарри. Слишком мирным тоном. Его улыбка была еще страшнее его слез, но он позволил мне вести себя.

Я шла вперед, больше не глядя ему в лицо. Просто волочила его за собой. Мне казалось, я Орфей, возвращающийся из ада. Если бы я обернулась, он бы понял, что я в нем сомневаюсь. Если бы я посмотрела назад, он бы ушел.

— Это не твоя вина, Гарри. И даже если ты чувствуешь, что виноват… Тебе двадцать три года. Ты в долгу перед людьми, которым причинил боль. Ты в долгу перед собой. Ты в долгу передо мной, черт тебя возьми! Можешь думать, что моя мать не права. И твоя — тоже не права. Можешь убедить меня, что ты прав.

Гарри ничего не сказал, а только шел туда, куда я его волочила, словно воздушный шарик, привязанный к моему запястью. Я дошла до лееров, успокоила дыхание и усилием воли уняла дрожь в ногах. Мне нужно было принять решение. Очевидно, что тащить его я не могла. Я могла бы отправить его вперед и следить, не прыгнет ли он. Или же я могла пойти вперед сама, в надежде, что он пойдет следом.

И то и другое было лучше, чем стоять тут.

— Гарри… — сказала я, повернувшись к нему.

— Ты плачешь? — Он действительно выглядел озадаченным.

— Я спускаюсь вниз. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что тоже спустишься.

— Эй! — Он пожал плечами, хотя бы отчасти выйдя из своего ступора. И опять улыбнулся жуткой улыбкой: — Идти больше некуда.

— Я хочу, чтобы ты обещал мне, что сейчас спустишься по этому трапу, — жестко скомандовала я. — До воды. Ясно?

Его глаза скользнули в сторону горизонта.

— Гарри, богом клянусь: я тебе этого не прощу. Я не могу. Я пришла к тебе в тюрьму, я приехала к тебе на Ланайи. Я доплыла до скалы Утопленницы и залезла на этот корабль — делала все, о чем ты просил.

— Я привел тебя сюда не ради себя, — сказал он, глядя в сторону. — Господи, Мими, я же просто думал, что тебе хотелось посмотреть на это.

Я даже не могла вникнуть в смысл его слов. Спустится ли он по трапу? Прыгнет ли в пучину? Я не могла ему помочь. Я свесила ноги за борт корабля и на мгновение зависла в воздухе. Мои ноги не могли нащупать ступеньку, потом они ее нашарили, и я осторожно развернулась лицом к обшивке, стараясь не глядеть ни вниз, ни наверх. Я спустилась на десять ступенек, цепляясь за металл, ожидая в любую секунду услышать свист пролетающего мимо тела Гарри и глухой удар о скалы внизу, когда почувствовала, как трап задрожал, и поняла, что брат начал спускаться.

— Долго же ты провозился, — прокричала я, и от облегчения у меня закружилась голова.

Я не останавливалась, не смотрела наверх, пропустила следующие несколько ступенек, и внезапно вибрация того самого звука вновь накрыла нас.

На этот раз он звучал мягче, почти успокаивающе. И по мере затихания он словно бы отзывался в моей крови каким-то трепетом. Это великолепно, подумала я. Абсолютно так, как должно быть. Последний, прощальный аккорд первому незадавшемуся периоду жизни Гарри. Я заставила брата спуститься с корабля. Я, должно быть, смогла бы увезти его с Ланайи обратно на материк. Даже когда звук усилился, став таким же, каким был прежде, он казался терпимым, почти что музыкальным. Я не испытывала стремления закрыть уши, да и вообще не могла бы этого сделать, не оторвав рук от поручней. Просто так устроен мир, говорила я себе. Он так звучит — этот мир. Я закрывала глаза, наклоняла голову, когда звук нарастал, съеживалась и, наконец открыв глаза и посмотрев наверх, успела заметить, как ноги Гарри вновь скрываются за леерами.

— Куда ты? — закричала я, даже не ожидая услышать ответ, но тут же над бортом показалась голова Гарри.

— Что? — спросил он.

— Что ты делаешь?

— Ты не слышала? Это в трюме.

Я покачала головой, ударила ребром ладони по ближайшей ко мне ступеньке, и лестница загудела.

— Это там, внизу, — снова сказал Гарри.

— Что там, Гарри? Что? Пустота?

— Это ты мне скажи, Мими. Давай, иди туда. Я хочу знать, что это по-твоему.

— Это зачем еще? Я и так тебе скажу, что это не душа человека, которого задавил Рэнди Линн. И это не души наших матерей. Это не Господь Бог. И это не я. Это ветер, или океан, или топливный бак. Но что бы это ни было, этот звук не поможет тебе почувствовать себя в глубине души хоть чуточку лучше. Так что спускайся ко мне. У тебя впереди вся жизнь. Я жду.

Гарри улыбнулся знакомой, той же, что и семь лет назад, заискивающей улыбкой.