Два сфинкса

С трепещущим сердцем ждала она, смотря на густой дым, наполнивший залу острым и удушливым ароматом. У Эриксо закружилась голова. Вдруг дым рассеялся, и она увидела себя в зале сфинксов, в доме Галла. Сам легат, свежая и живая Валерия и Рамери - все собрались там и весело болтали. Скульптор открыто выражал ей свою любовь. Обняв ее за талию, он прогуливался с ней по тенистым аллеям. Она чувствовала на своих губах страстные поцелуи Рамери, слышала его слова любви и знала, что их союз близок.

Затем настал день ее свадьбы. Валерия без всякой ревности одевала ее к церемонии, которая затем и была совершена. Но в ту минуту, когда она входила с Рамери в брачную комнату, все исчезло, и она снова очутилась в подземной зале. Тем не менее, видение было так живо, что молодая девушка осталась почти убежденной в его реальности.

Когда же эта иллюзия рассеивалась от соприкос новения с печальной действительностью, маг снова возобновлял ее и успокаивал Эриксо на известное время, но делал это все реже и реже, так как ученая работа до такой степени поглотила Аменхотепа, что он позабыл все, не исключая и Эриксо.

Однажды такой перерыв продолжался слишком долго, и взбешенная и приведенная в отчаяние Эриксо стала метаться по своей темнице, высматривая, что делается и ища способа бежать из нее.

Направив к этой цели всю свою врожденную энергию, она проникла не в одну тайну и задумала план отомстить за себя, уничтожив эту ненавистную темницу со всем, что в ней заключается. Обрывки знаний, которыми она обладала, благодаря урокам мага, делали ее вдвойне опасной, и, может быть, план ее и удался бы, если бы один из учеников Аменхотепа не открыл ее намерений и не предупредил о них мага. Маг был очень недоволен, что его побеспокоили. Однако, хорошо понимая, какую опасность представляет в его таинственном убежище это строптивое и предприимчивое создание, Аменхотеп снова зажег треножник и погрузил Эриксо в мир иллюзий, где она была счастлива.

На этот раз призрак Рамери поднес молодой девушке кубок, полный наслаждений. Не просыпаясь от своего сна, Эриксо впала в летаргическое состояние. Аменхотеп закрыл ей лицо полотном, смоченным таинственной жидкостью, благодаря действию которой она уже спала целые века.

Страстная и непокорная душа Эриксо опять оказалась скованной в ожидании неизвестного и далекого времени пробуждения. Аменхотеп же снова погрузился в свою работу, живя только ею в таком странном мире, что он даже не замечал, как мимо него величественно катился поток жизни и времени.

Часть III Клятва мага. Глава I

На самом берегу Нила, на том месте, где возвышались некогда Фивы, колоссальные развалины которых далеко протянулись по обоим берегам реки, стояли два дома, окруженных пальмами. Один из этих домов, современной постройки, несмотря на свои претензии на арабский стиль, - был гостиницей для путешественников; в другом, стоявшем ближе к реке, помещался ресторан и столовая. Последнее строение ясно свидетельствовало об археологических вкусах хозяина и представляло, хотя и фантастическое, но некоторое подобие древнего египетского дома.

Раскрашенные деревянные колонны, изображавшие стебли лотоса, поддерживали веранду, на которой стояли деревянные столы и скамейки, окрашенные в яркие цвета.

Над входом, на громадном щите, был изображен, с двойной короной на голове, древний египетский царь, готовый осушить кубок, подаваемый ему стоящим на коленях человеком, одетым в белую тунику, с клафтом на голове. Надпись «Отдых Рамсеса», сделанная большими черными и желтыми буквами на лазурном фоне этой картины, ясно указывала, что под этой гостеприимной кровлей усталый путник найдет чем утолить голод и жажду. Большая открытая зала с верандой была очень привлекательна своей изысканной чистотой и оригинальным убранством. Стены были украшены живописью; посредине залы был устроен бассейн, обсаженный растениями в цвету, и из которого бил фонтан, поддерживавший приятную свежесть. В глубине стоял огромный буфет, на котором теснились мшистые бутылки, бокалы для пива, стаканы с лимонадом, большие амфоры, фрукты и всевозможная снедь. Все это было так аппетитно, так чисто и изящно уставлено, что могло соблазнить кого угодно.

Час был ранний и зала гостиницы была еще пуста. Только служанка и трактирный слуга накрывали свежими скатертями столики и расставляли стаканы и посуду на двух длинных столах, стоявших вдоль стен.

У буфета сидел лысый, невысокого роста человек, одетый в нанковый костюм. Под большим передником, у пояса, висел большой кухонный нож. Это был сам хозяин, Готлиб Майдель, бравый немец, экономный и деятельный, несмотря на скопленное им солидное состояние, всюду поспевавший и работавший больше своих слуг.

В эту минуту толстое и приветливое лицо доброго Майделя было чем-то озабочено. Маленькие, голубые глазки его, всегда веселые и добрые, с беспокойством смотрели на стоявшую перед ним женщину, которая что-то оживленно ему рассказывала.