Два шага маятника

Хеллер быстро сказал, повторяя то, что уже было один раз:

- Вот что получается… Есть на свете две лаборатории, которые делают одну и ту же работу. Одна торгует и процветает. Другая занимается проблемами глубокого значения, так сказать, чистой теорией и остро нуждается в средствах, хотя руководит этой лабораторией в общем-то очень одаренный человек, Карел Долли, брат моего друга…

Он замолчал, налил полные бокалы.

- Что дальше? - спросил Ласкар.

- Давай выпьем, - просто и дружески предложил Хеллер.

- За что?

- За общность цели.

- Ты опять?

- Экий ты… коротко говоря, я предлагаю объединить наши лаборатории и создать единую фирму Хеллер-Долли. Нет, даже лучше так: Карел Долли - Ганс Хеллер. Деньги и талант. Общность теории и практики. Как ты на это смотришь?

Ласкар поставил свой бокал. Он улыбался. Он смотрел теперь на Хеллера, как учитель на проказливого ученика.

- Итак? - Хеллер все еще надеялся.

- Я уже говорил тебе. Пустое дело, Ганс. Зачем такие хлопоты?

- Я верю в Карела. Мои дела идут хорошо, но я в тупике. У меня нет перспективы, Ласкар. А настоящий ученый и бизнесмен должен смотреть в будущее и притом очень далеко вперед. Если мы будем вместе, то выиграем оба: я получу перспективу. Карел - деньги для широких опытов. Выиграет, конечно, и наука. Разве не так?

- Может быть, ты и прав.

- Тогда за чем дело стало?

- Карел не согласился, он знает.

- Почему?

- Он не переносит филантропии. Он слишком любит науку, чтобы отдать ее для коммерции. Он ученый, Хеллер, вот в чем дело.

- Я надеюсь, что с твоей помощью…

- В этом я не сумею помочь тебе. В чем другом…

- Жаль. Очень жаль. - Хеллер вздохнул и поник. Они так и не выпили за единение. Оно не состоялось.

После такого объяснения им обоим стало скучно. Вечер казался испорченным безнадежно. Но Хеллер не хотел признать себя побежденным. Он вспомнил о Памеле. В конце концов, троянский конь за воротами осажденного города, он уже действует. И Хеллер заговорил о Памеле.

Но едва он сказал о докторе несколько добрых слов, как Ласкар перебил его.

- Где ты нашел ее? - спросил он, оживившись.

- О, это давняя история! Памела работает у меня уже семь лет. Да. около того. Отличный доктор, эндокринолог. У нее по работе была когда-то крупная неприятность. Шеф клиники, где вела практику доктор Гривс, поручил ей испытание одного препарата. Памела не знала, что это за препарат, а он еще не прошел необходимые исследования, ну и… В общем, случилось непоправимое, доктору Гривс как исполнителю грозила тюрьма. Я тогда был председателем комиссии, разобрался в этой гнусной истории, пожалел молодого врача и дал заключение в ее пользу.

- А ее шеф?

- Он тоже отделался простым испугом. Торопился к славе… Памела Гривс, разумеется, не осталась в клинике, я пригласил ее к себе. Вот и все.

- Все?

- Абсолютно. Пожалуйста, избавь меня от подозрений на этот счет. Хеллер верен супружеской чести. Хотя тебе, - он засмеялся, - хотя тебе, как холостяку, и трудно понять, как это можно устоять перед обаянием молодости и красоты.

Они поговорили еще о новостях в науке, вспомнили некоторых своих товарищей и наконец поднялись. Ганс Хеллер больше не говорил о своем предложении. Не получилось - и не надо. Обидно, конечно. Такое заманчивое предложение!..

- Ты еще побудешь в Санта-Роке? - спросил Долли.

- Несколько дней. Хочу проехать вдоль берега моря, отдохнуть. А потом мы с тобой поговорим о курсе лечения, выясним результаты. Может быть, доктору Гривс и пора заканчивать. Ведь ее ждет своя работа в лаборатории.

Лицо Ласкара Долли потемнело.

Хеллер заметил и это.

Потом, когда он шел в свою гостиницу, хитрая улыбка то и дело возникала на его губах. Не все еще потеряно! Далеко не все.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ В лаборатории Карела. Сложные отношения врача и больного. Признание Памелы Гривс

Большие и гулкие комнаты лаборатории вдруг стали тесны. Вдоль стен установили огромные шкафы электронных приборов, от них протянулись толстые, гибкие кабели разных цветов. Тишина кабинетов часто нарушалась низким и протяжным гулом работающих машин.

Карел Долли и его сотрудники стали частыми гостями в атомном центре Силурии. Иногда они проводили возле большого синхрофазотрона целые сутки. Сеансы включения, когда в круглом помещении центра вспыхивают красные лампы и воют сирены, проводили специально для биологов. У выходного отверстия круглого магнита можно было видеть клетки с белыми морскими свинками и кроликами. Разогнанные до невероятных скоростей частицы - невидимые, бесшумные и активные-молнией выплескивались из-под заслонки магнита и пронзали живое тело подопытных животных. Их бережно везли в лабораторию, чтобы продолжать опыты, которые теперь шли один за другим. Испытывались сотни вариантов, изучались тысячи комбинаций с применением физических воздействий, химии и особых условий среды.