Два шага на небеса

Лора от возбуждения тоже вскочила на ноги, но я погрозил ей кулаком и крикнул:

– К эхолоту!

– Поймала! – воскликнула она, когда прибор снова подтвердил наличие крупного предмета на дне.

Я дал «полный вперед», затем сразу же «стоп» и кинулся к якорной лебедке. Двупалый якорь с шумом плюхнулся в воду, подняв тучу брызг, которые окатили Лору. Она запищала и принялась скакать по палубе, изображая нечто похожее на танец племени каннибалов. Подчиняясь единому порыву, мы кинулись друг другу в объятия, и я не мог понять, почему с таким упоением стал целовать пахнущие солнцем и морем губы Лоры.

– Что это с нами? – Лора первой пришла в себя и мягко отстранилась, положив ладони мне на грудь.

– Обрадовались, – кое-как объяснил я свой мальчишеский порыв.

– Не будем тратить драгоценное время на ерунду, правда? – предложила девушка.

– Правда, – ответил я, еще ощущая на губах вкус ее поцелуя.

Мы принялись натягивать на себя гидрокостюмы. Лора с опаской поглядывала на темно-синюю воду.

– Мне страшно, – призналась она.

Я закинул ей на плечи ремни акваланга и туго затянул их.

– Что там может быть страшного? – риторически спросил я. – Челочку спрячь, пожалуйста. Маска хорошо сидит? Не давит?

Лора смотрела на меня уже из-за стекла маски.

– А вдруг мы там найдем труп? – едва слышно спросила она с акцентом насморка, так как нос ее был закрыт.

– Ерунда какая! – отмахнулся я. – Чей труп?

– Челеша…

Девушка начала попадать во власть суеверного страха. Находиться на глубине рядом с паникером – опасное развлечение. Я взялся руками за маску Лоры, сдвинул ее на лоб и внимательно посмотрел девушке в глаза.

– Ты мне доверяешь? – спросил я.

Она кивнула, впитывая в себя мое внушение, как высохшая пустыня ливневый дождь.

– Там, – кивнул я за борт, – твоя яхта, которую ты очень хорошо знаешь, с каютами, коридором, кают-компанией и рубкой – все то же, что было, только немного залито водой. Понимаешь? Если тебе вдруг станет страшно, возьми меня за руку и вот таким знаком, – я сжал кулак и оттопырил большой палец, – дай мне знать, что хочешь подняться наверх.

– Хорошо, – ответила Лора, повторяя мой жест.

Я прыгнул в воду первым. Погрузившись до сопла водопроточной трубы глиссера, я смотрел, как с белым облаком пузырьков в воду плюхнулась Лора и тотчас, энергично работая руками и ногами, принялась кружиться на месте как юла, отыскивая меня в молочной мгле. Все будет хорошо, успокоил я сам себя и поднес к маске Лоры два пальца, сомкнутых в виде буквы О.

Глава 43

При всем моем желании убедить Лору, что наше погружение – заурядное посещение хорошо знакомой яхты, которая лишь «немного залита водой», я и сам не смог противостоять нахлынувшему чувству тревоги, когда в сумраке глубины начал проявляться размытый контур белой громады. Чем ближе мы опускались к «Пафосу», тем медленнее работали ластами, словно раздумывали: а не повернуть ли обратно?

Яхта повисла под углом ко дну, касаясь его только кормовой частью, а нос был слегка приподнят и держался на весу, словно яхта была установлена на постаменте в качестве памятника боевой славы. Должно быть, в кают-компании, сохранившей герметизацию, скопилась воздушная пробка, которая и подтягивала нос яхты кверху.

Я уже мог протянуть руку и коснуться борта «Пафоса». Ощущение было не из приятных. Глубинная тишина, методично разрываемая звуком падающих камней, с каким вырывались пузыри из дыхательных автоматов, угнетала и без того напряженную психику. Лора все время отставала, и я был вынужден, дожидаясь ее, поворачиваться к яхте спиной. Какое-нибудь другое затонувшее судно, незнакомое мне раньше, не вызвало бы столь сильных эмоций и такого душевного волнения. Каждая пядь палубы была знакома до гвоздика, но в реальность того, что мы видели, трудно было поверить. Вроде бы все было знакомым и все же не таким, как прежде, – каждый предмет, будь то белый пластиковый стул, висящий над моей головой, или шляпка самозванки Дамиры, уже был принадлежностью подводного склепа, похоронной утварью. Словно во сне, мы медленно парили над накренившейся кормой, над которой, запутавшись в растяжках тента, висели столы и стулья; рядом со стойкой бара плавали флегматичные рыбешки, пучеглазо глядя на непривычно пустые полки; к потолку бара прижались россыпь соломинок для коктейлей, пластиковые кофейные ложечки и даже ополовиненная бутылка «Мартеля», плотно закупоренная пробкой. Мириады перламутровых шариков, которые шлейфом тянулись за нами, застревая то в сети тента, то под козырьком бара, усиливали иллюзию нереальности, и общая картина представляла собой совершенно фантастическое зрелище.