Два шага назад (СИ)

Дамы, оказались натурами увлекающимися. Не успев как следует поздороваться, они развили такую кипучую деятельность по подбору детских угощений с высчитыванием калорий и согласовыванием меню, что внутри стало жарче, шумнее, чем снаружи.

Ушёл, кисло поблагодарив персонал заведения. В ответ получил вымученную улыбку от администратора и полный боли взгляд повара, вытащенного из кухни для обсуждения пирожных и кремов.

Перебрался в торговый центр. Он тут маленький, в два этажа. Под его гостеприимной крышей уместились продовольственная лавка, магазинчик с косметикой, пяток магазинов с разновозрастной одеждой да стойка кофейни. Народу — не протолкнуться. В подавляющем большинстве — такие же прячущиеся от жары бедолаги, как и я.

У стойки свободных стульев не оказалось, потому, купив себе двойной эспрессо с молоком, отошёл в уголок и, привалившись спиной к прохладной стене, расслабился, лениво размышляя, чем заняться дальше. В расположение возвращаться не хотелось, чего я там не видел? Однако и куда пойти — не придумывалось.

— Привет, Маяк, — негромко донеслось сбоку.

Опачки… Хлюпа, собственной персоной. Помятый, весь какой-то импульсивный, нервозный, с бесновато горящими глазами на небритой роже. Отмазался, выходит, от мамкиных питомцев? (**)

Только тебя здесь не хватало.

— Чё надо? — тихо, чтобы не выглядеть скандалистом, прошипел я.

— Разговор есть.

— Иди на хер, — это было самое мягкое, что вертелось на языке. — Не о чем нам разговаривать.

— Есть! — он без предупреждения вцепился в моё запястье.

Одноразовый стаканчик с кофе дрогнул, и горячая жижа выплеснулась на пол, чудом не угодив на брюки.

— Маяк, прошу, выслушай! — крепкий хват бывшего сослуживца дрожал, точно он припёрся с перепою. — Всего лишь выслушай!

— Не хочу.

— Нет, ты выслушаешь! — получилось громко, на нас стали оборачиваться. Хлюпа, скривившись от собственной горячности, перешёл на полушёпот. — Мне нужно сказать тебе кое-что. Давай отойдём.

Признаться, я заколебался. Как поступить? Устроить безобразную сцену с вырыванием руки, воплями, мордобоем и призывом полиции? Стыдно. Я в форме, при отличительных знаках «Титана», краса и гордость патриотов Нанды… Нужно соответствовать.

А если он меня ножом пырнёт?

А что помешает ему сделать это прямо здесь? Вон, какой он нервный. На грани адекватности.

— Пойдём, — решился я, направляясь к выходу. — На улице пообщаемся.

Коммерсант-неудачник пристроился рядом, не выпуская моей руки. Озираясь, он постоянно сглатывал, дёргая чернявым от щетины кадыком.

Выйдя под палящее солнце, инстинктивно поискал взглядом спасительную тень. Есть! Маркизы над окнами торгового центра. Белые, с декоративными тканевыми свесами. Под ними — никого. Ну, хоть макушку прикроют.

Недопитый кофе отправился в урну вместе с моим добродушным настроением.

— Говори.

— Я тебя искал, — зябко поведя плечами, объявил Хлюпа. — Ждал, когда в город выйдешь.

— Зачем?

— Попросить хочу.

У меня от злости аж челюсти свело. Эта мразь, пытавшаяся замазать меня в своих грехах, ещё и просить смеет? А не жмут ли ему зубы? Клал я на копов, отмажусь… За разбитую харю сильно не накажут.

Наверное, мои намерения слишком явственно читались на лице. Бывший сослуживец сделал шаг назад, выставляя перед собой раскрытые ладони.

— Я заплачу, Маяк. У меня есть деньги.

— Не интересно, — я презрительно сплюнул под ноги. — Ты — последний человек, с кем мне хотелось бы связываться.

— Восемьсот кредитов Федерации!

Уверен, для него это большая сумма.

— Насрать!

— Убедил, — ещё шаг назад, а голос добренький такой стал, мягкий… — Разбегаемся. Но не удивляйся, когда тебя из бригады вышвырнут. Ты меня вынуждаешь…

Блефует, гнида.

— Устанешь выгонять.

— Я и не буду. Болт тебя прогонит. Или кто-то другой из начальства. Хочешь, поклянусь?

Не дожидаясь моей реакции, он щёлкнул ногтем большого пальца по верхнему клыку, а после, этим же пальцем, провёл поперёк горла. — Во! Мне терять нечего, кого смогу — за собой утащу!

Я хмыкнул. Пошёл он, вместе со своими угрозами и обещаниями, по известному адресу.

Тугодумно осознав, что меня не проняло, любитель подпольной торговли сбавил обороты:

— Маяк, дай выговориться. Я крепко влип… Только ты можешь помочь. Больше мне просить некого.

Отчего-то зубоскалить, додавливая морально поверженного врага, не тянуло. Тут или в челюсть, или… Мимо нас прошёл пожилой мужчина, напомнив своим появлением, что мы находимся в центре города и что потенциальных зрителей вокруг более, чем достаточно.

Ограничился банальным:

— Отвянь. Видеть тебя не могу.

— Ты подохнешь, если откажешься, — удручённо протянул он, не двигаясь с места. — И я сдохну.

Угу, прямо ошарашил откровением… Детский сад! То пугает, то просит, то грозит. Окончательно свихнулся?

Истолковав моё молчание как замешательство, Хлюпа осторожно приблизился.

— Я не вру, Маяк. Ты или поможешь мне, или умрёшь.

— Каким это образом? — скептицизм сам пёр наружу. — От старости? Я, вообще-то, с детства в курсе, что все мы смертны.

— Не знаю. Но не так — точно. Тебя убьют.

— С какой радости?